Либеральный и левый феминизм в Азербайджане

Автор: Ника Мусави

Феминистское движение в Азербайджане – явление очень новое и очень малочисленное. Хотя весьма активное (особенно, на фоне пассивности всех прочих движений, начиная с традиционной оппозиции). При этом, с одной стороны, основные требования, выдвигаемые азербайджанскими феминистками, самые простейшие и мало чем отличаются от того, чего добивались их «коллеги» 100 лет назад, на заре женской эмансипации на Южном Кавказе: чтобы женщину признали человеком, не убивали, не избивали за малейшую «провинность» и позволяли учиться. С другой стороны (тоже, как 100 лет назад) в глазах подавляющего большинства общества, вся это направлено на разрушения традиционной азербайджанской семьи и предоставление женщинам сексуальной свободы (не приведи Господь!).

И, казалось бы, последнее, на что стоит тратить силы и деньги в таких условиях – это перевод и издание книги «Феминизм для 99%. Манифест» Чинчии Аруцца, Тити Бхаттачарья и Нэнси Фрэйзер, посвященной критике либерального феминизма и манифестации феминизма левого (название книги – прямая отсылка к «Манифесту Коммунистической партии», тоже, мягко говоря, непопулярному в современном Азербайджане). Однако независимое издательство «Egalite», которое и выпустило недавно эту книгу на азербайджанском языке, считает, что ее потенциальная аудитория в стране гораздо шире, чем может показаться.

Так или иначе, но это повод поговорить о проявлениях либерального и левого феминизма в Азербайджане с переводчицей книги Севиндж Самедзаде и редактором Аразом Багировым.

• Если называть вещи своими именами, то феминизм в Азербайджане находится в зачаточном состоянии и даже те немногие, кто разделяют феминистские идеи, имеют о них довольно размытое представление. По-вашему, не рановато издавать здесь такие книги? Если целью является ликбез, то, может, стоило начать с чего-то более «базового»? Тот же «Второй пол» Симоны де Бовуар, например…

Севиндж: Феминистской литературы на азербайджанском языке вообще практически не существует. Надо было с чего-то начинать, и, возможно, на первый взгляд, выбор именно этой книги может показаться странным и преждевременным. Но, по-моему, это именно то, что нужно сейчас азербайджанской аудитории. Потому что в этой книге, кроме прочего, речь идет об объединенной борьбе не только феминисток, но, например, эко-активистов, защитников прав ЛГБТ+ и так далее, и указаны общие цели этой борьбы. Так что, книга рассчитана не только на женщин, и не только на феминисток, но и на более широкую аудиторию – на всех, кто борется или хочет бороться против дискриминации и эксплуатации во всех проявлениях. Думаю, в нашем случае неплохо было бы изначально направить феминистскую борьбу именно в это русло.

Что же касается зачаточного состояния, то задачи, стоящие сейчас перед феминизмом в Азербайджане, действительно, похожи на те, что ставили перед собой феминистки первой и второй волны в Европе. Но контекст современного Азербайджана совсем иной. Тут накладывается и пост-колониальное, если можно так выразиться, прошлое, и авторитарный режим, и усилившиеся после развала СССР консервативные традиции… Думаю, нам куда ближе пример Турции и турецкой феминистской борьбы.

Араз: К тому же, по-моему, Азербайджан не должен в точности проходить все те этапы, которые прошла в свое время Европа. Да, ясное дело, что с точки зрения гендерных вопросов мы сильно отстали, но это не значит, но надо начинать с нуля. Мы отстаем, зато имеем возможность воспользоваться чужим опытом и быстрее «нагнать» другие страны.

• Можете «на пальцах» объяснить, что представляет собой левый феминизм и чем он отличается от либерального?

Араз: Если очень коротко и упрощенно, но либеральный феминизм не предъявляет претензий к нынешнему социально-экономическому строю (то есть, капитализму) как таковому, и пытается решить гендерную несправедливость в рамках этой системы. Иногда это называют еще мейнстримным феминизмом, потому что его обычно поддерживают крупные медиа-структуры, политики и т.д. и пытаются использовать в своих целях. По мнению либеральных феминистов, проблема заключается в том, что женщины недостаточно участвуют в руководстве государством и компаниями, недостаточно участвуют в принятии решений на разных уровнях. И, если обеспечить равенство на этом уровне, то все наладится. Например, на президентских выборах 2016 года в США либеральные феминистки поддерживали кандидатуру Хилари Клинтон. А левые сильно сомневались в том, каким образом ее избрание сможет в целом изменить ситуацию.

Либеральный феминизм – реформистский, он считает, что систему можно просто «подправить», не меняя. Что же касается левого феминизма, то он уверен, что проблему невозможно решить в рамках капитализма путем каких-то «косметических» реформ.

В частности, для марксистского феминизма основным объектом борьбы является капитализм и его дискриминационная сущность, а гендерная дискриминация и другие проблемы, с которыми сталкиваются женщины – лишь одно из проявлений. Это не означает, что сама по себе гендерная борьба бессмысленна и второстепенна, нет. Но бессмысленно вести ее в рамках капитализма. Борьба должна быть направлена также и против системы.

• Принято считать, что в Азербайджане распространен (точнее, начинает распространяться) именно либеральный феминизм. А в чем это проявляется? Кстати, сами азербайджанские феминистки этот термин по отношению к себе, насколько мне известно, не используют.

Араз: Прежде всего, эта либеральность проявляется в выдвигаемых ими требованиях. Например, для решения проблемы насилия над женщинами они требуют юридических реформ, принятия Стамбульской конвенции – то есть, ужесточение наказания. Или, например, требуют, чтобы женщины были больше представлены в правительстве.

А левый феминизм, включая марксистский, считает, что одним лишь ужесточением наказания проблему насилия не решить. Потому что имеет значение, кто именно будет применять это наказание. А значит, речь, опять же, идет о системных изменениях. Мне кажется, что либеральные феминистки питают какие-то надежды на нынешние власти Азербайджана. Хотя, надеюсь, что я ошибаюсь.

• Ладно, ну, а левый феминизм в Азербайджане представлен?

Севиндж: Представлен, но пока что лишь на индивидуальном уровне. В смысле, есть отдельные люди – не только женщины, но и мужчины – придерживающиеся таких взглядов и руководствующиеся ими. Но форму движения это пока не обрело. Отчасти – с силу отсутствия информации, отчасти – потому что создать полноценное движение в современном Азербайджане вообще сложновато. Но, возможно, издание этой книги поможет, скажем так, расширить ряды левых феминисток и феминистов в Азербайджане. Ну, или, как минимум, начать дискуссию на эту тему.

• Авторы (авторки?) книги достаточно жестко «проходятся» по литеральному феминизму, и говорят о том, что он направлен не на равноправие мужчин и женщин как таковых, а только внутри «привилегированных классов». То есть, от того, что станет больше женщин топ-менеджеров, положение уборщиц-эмигранток ничуть не улучшится. И хотя речь идет о Западе, легко провести параллель также и с Азербайджаном. С одной стороны, новостные сайты и соцсети пестрят сообщениями о новых случаях фемицида или женской безграмотности, а с другой стороны, стало модным тиражировать истории «успешных женщин». Можно ли это считать также проявлением либерального феминизма?

Араз: Насколько мне известно, ни сами эти «успешные» женщины, ни те, кто рекламирует их «успех», не причисляют себя к феминистам. Но, в целом, «реклама» женского успеха, подъема по карьерной лестнице или построение успешного бизнеса – это риторика либерального феминизма. Но, опять же, я не считаю феминистками ни тех женщин, которые «преуспели» в рамках существующей системы, ни тех, кто приводит этих женщин в пример. Да и многие из них самих воспринимают слово «феминистка» почти как ругательство.

Севиндж: Да, это один из основных тезисов книги – успешная деловая или политическая карьера отдельных женщин ничего не меняет в положении женщин как таковых, если общество, в целом, патриархально-капиталистическое. Это не свидетельствует о равных возможностях в обществе, а лишь о равенстве внутри определенного, очень узкого круга. И такие женщины, как правило, совершенно равнодушны к судьбе женщин из других «сословий», не делают ничего, чтобы, к примеру, девушки из провинции получили больший доступ к образованию, а лишь «вдохновляют своим примером» девушек из своего же круга да занимаются репродукцией породившей их системы.

• Опять же, при всей патриархальности азербайджанского общества, женщины худо-бедно представлены, например, среди чиновников и депутатов. И при этом они ничуть не менее патриархальны, чем мужчины, о чем можно судить, например, по их высказываниям…

Араз: Как та женщина-депутат, которая недавно заявила, что «там, где есть феминизм, не бывает благоденствия»…

• Ну, да, как пример.

Араз: Кстати говоря, женщины во власти в Азербайджане представлены именно что «худо-бедно». В смысле, недостаточно. Среди депутатов парламента они составляют лишь 20%. Другое дело, что, в нынешних условиях, даже если у нас будет полно женщин в парламенте и на высоких руководящих должностях, ничего от этого не изменится. А то, что они придерживаются патриархальных взглядов и декларируют их, так это вполне естественно. Ведь для того, чтобы попасть на эти высокие должности и сделать карьеру, они должны принимать «правила игры».

Да и не только ведь «высокопоставленные», но и вообще абсолютное большинство женщин в стране очень консервативны (и это свойственно не только Азербайджану, но и патриархальным обществам в целом). Точно так же, как значительная часть рабочего класса поддерживает правые партии. И это – одна из центральных тем марксизма. Маркс говорил, что в обществе всегда главенствует идеология правящего класса. Может показаться парадоксальным: почему эксплуатируемые классы считают своих эксплуататоров «кормильцами», почему бедняки так охотно поддерживают войны, затеянные богачами, почему женщины, повсюду сталкивающиеся с дискриминацией и насилием, продолжают защищать патриархальные ценности и стоят на страже патриархальной семьи? А в основе всего этого стоят многочисленные механизмы внушения государством своей идеологии.

Севиндж: А системе наличие таких женщин – депутатов, чиновниц и т.д. – выгодно еще и потому, что, в случае чего, можно сказать: вот, мол, нет у нас никакой дискриминации, сплошное равноправие, живые доказательства в парламенте сидят.

Материал подготовлен в рамках проекта «Вести из Южного Кавказа». Мнения и суждения, высказанные в статье могут не совпадать с позицией редакции «Netgazeti» и тбилисского офиса Фонда Heinrich Böll.