Москва берет под контроль расходование российских денег со стороны Цхинвали
Автор: Мурат Гукемухов
Россия пересматривает условия финансирования Южной Осетии. Москва хочет больше контроля над расходованием траншей, и требует от своего сателлита ужесточения налоговой и кадровой политики.
10 февраля в Москве российско-югоосетинская межправительственная комиссия утвердила Инвестиционную программу содействия социально-экономическому развитию Южной Осетии на 2023-2025 годы. Трехлетняя программа предусматривает 46 мероприятий (в основном это строительство инфраструктурных объектов, социального жилья, инвестиции в сельское хозяйство), на общую сумму 3,58 млд. рублей. В среднем выходит 1,2 млд. рублей в год — это на 20% меньше финансирования аналогичных программ с 2018 по 2022 годы, когда среднегодовые инвестиции составляли 1,5 миллиарда рублей.
Со стороны это выглядит, как часть общего сокращения Москвой расходов, вызванного международными санкциями и возросшими тратами на военные нужды. Но мотивация здесь скорее в другом – подобрать объемы финансирования, которые югоосетинское правительство в состоянии освоить, не нарушая установленный дедлайн. Дело в том, что Южная Осетия никогда не выполняла инвестиционные программы в срок. В конце каждого года приходилось переносить невыполненную часть на следующий год.
Но все-таки санкции внесли коррективы — Центр более не намерена терпеть инфантильность югоосетинского правительства и разворовывание федеральных денег. Она ужесточает условия предоставления помощи.
Одно из обязательных требований Москвы – выполнение Цхинвали «Соглашения о содействии реализации Государственной программы социально-экономического развития Республики Южная Осетия на 2022-2025 годы», подписанного сторонами 4 августа 2022 года.
Соглашение предусматривает три ключевых пункта:
Два из них предполагают т.н. гармонизацию таможенных органов и налогового законодательства Южной Осетии и России, в том числе повышение налогов до российского уровня.
Ставки налогов и таможенных пошлин в Южной Осетии в разы ниже, чем в России.
Выполнение этих условий соглашения должно увеличить собственные поступления в бюджет. В этом смысле требование поднять налоговые ставки выглядит как несогласие с иждивенческими настроениями югоосетинской бюрократии. Она наотрез отказывается думать о развитии территории, зато с каждым годом увеличивает требования к Москве.
Очевидно, увеличение налогов и пошлин приведет к ощутимому росту цен и снижению уровня жизни и без того не слишком обеспеченного населения.
Таможенные пошлины на импортные автомобили вырастут в 26 раз – с 15 рублей до 5 евро за кубический сантиметр объема двигателя. Подержанными иномарками пользуется абсолютное большинство автолюбителей Южной Осетии. Они значительно дешевле новых российских автомобилей, однако, превышают их по качеству и долговечности. Если таможенные пошлины вырастут до российских тарифов, иномарки станут недоступны.
Выравнивание налогов и таможенных пошлин ставит крест на частных инвестициях. Их и без того мало, в основном это патриотические инвестиции осетинской диаспоры, но и для нее становится невыгодно вкладываться в Южную Осетию. В самом деле, какой смысл переносить производство за Рокский перевал, за 200 км от железной дороги, за российский таможенный пост, если нет налоговых льгот?
В то же время очевидно, что все эти меры, направленные на увеличение инвестиционной привлекательности, носят формальный характер, местная бюрократия в принципе не заинтересована в развитии экономики, поэтому Москва не видит причин считаться с югоосетинским офшором.
Наконец, третий ключевой пункт соглашения предполагает оптимизацию расходов на содержание чиновников и работников бюджетной сферы.
Россия согласна поднять зарплаты бюджетникам до уровня Северного Кавказа при условии, что Южная Осетия сократит непомерно раздутые штаты и откажется от практики совмещения несколько должностей одним чиновником. Как указывается в документе, эта мера приведет к «обеспечению занятости и повышению уровня жизни населения, а также рациональному использованию ресурсов».
Чтобы понять, о чем идет речь необходим некоторый анализ ситуации с кадрами.
По данным переписи населения 2015 года в Южной Осетии проживает 53,4 тысячи человек.
Эта цифра учитывает в том числе тех, кто постоянно живет в России и в Грузии. По оценкам местных экспертов и должностных лиц реальная численность населения варьируются от 27 тысяч до оптимистических 35. С известной долей допущения можно предположить среднее -32 тысячи человек, или примерно 60% от официальной статистики.
По данным переписи 2015 численность трудоспособного населения (от 16 до 55 лет женщины и до 60-мужчины) – 29 тысяч, соответственно реальная цифра около 17,5 тысяч.
Из них от 16 до 21 года (время учебы в школах и вузах) — 2,7 тысяч из расчета 460 выпускников в год. Итого взрослое население, нуждающееся в трудоустройстве – приблизительно 14.8 тысяч.
Составим эту цифру с количеством рабочих мест, предусмотренных бюджетом.
По данным из открытых источников 7,9 тысяч приходится на работников образования, культуры и медицины, плюс 2 тысячи -на государственных и муниципальных служащих. Еще силовые структуры – примерно 1,2 тысячи штат МВД, по 0,5 тысячи штаты КГБ и министерства обороны.
Данные по Госохране, Генеральной прокуратуре и крупнейшему в правительстве ведомству МЧС-засекречены, в открытых источниках данные по ним отсутствуют, но по самым скромным оценкам суммарно их около 1 тысячи.
Итого 13. 1 тысяч должностей. К этому можно прибавить военнослужащих, перешедших из югоосетинской армии в российскую – на 4-ю военную базу, а также местных жителей, проходящих службу в российской погранслужбе, еще около 1 тысячи.
И это не считая тех, кто работает на электро-газоснабжающих предприятиях, предприятиях связи и т.п. Не считая многочисленных частых охранных агентств, которые так же содержатся за бюджетный счет, потому что в Южной Осетии нет настолько крупного бизнеса, которому бы было по карману оплачивать их услуги.
Если учесть, что часть населения выживает без поддержки бюджета, работает в сфере услуг, торговли, сельском хозяйстве, то выходит, что территория должна испытывать дефицит рабочей силы. В принципе на это и был расчёт, когда Москва соглашалась на непомерно раздутые штаты бюджетников.
Изначально было ясно, что состояние югоосетинской экономики и ее географическая изоляция в принципе не позволяют трудоустроить население. По сути, это была мера социальной помощи жителям, благодаря которой Москва рассчитывала поддерживать жизнь на этой территории, чтобы люди не разъехались в поисках куска хлеба. Параллельно с этими мерами Россия предоставляла льготные кредиты на развитие бизнеса, в надежде, что со временем часть бюджетников перейдет в более прибыльный частный сектор.
Но местная бюрократия внесла свои поправки в этот проект. Чиновники разобрали большую часть бюджетных ставок для себя. В 2022 году аудиторы федерального казначейства выявили более двух тысяч служащих, совмещавших до семи должностей. На ставки оформляли целые семьи – начиная от подростков, окончивших школу, заканчивая глубокими стариками, в то время как значительная часть населения остается без работы.
В результате одни покупают недвижимость в Москве, Владикавказе, Тбилиси или Батуми, а другие едва сводят концы с концами.
Одно из следствий такой «кадровой политики» — острый дефицит квалифицированных специалистов. Профессиональный уровень чиновничества крайне низкий. Министерства и ведомства до сих пор не представили финансовые отчеты за 2019 год! Не потому, что не хотят – не могут! Сотрудники, отвечающие за финансовую деятельность учреждений просто не в состоянии оформить годовой отчет Минфину или хотя бы объяснить аудиторам на что были потрачены деньги.
Это такое массовое кормление чиновничества, которое в принципе не предполагает осмысления происходящего – на что тратятся деньги, какие цели преследуются… Например, Минздрав в перечете не самые дорогие московские расценки предоставляет услуги на 100 миллионов рублей в год, в то время как бюджет ведомства 1,4 миллиарда! На что уходит разница никто объяснить не может.
При этом среди южных осетин хватает квалифицированных специалистов в самых разных областях, выпускников престижных российских вузов, но они не имеют возможности трудоустроиться на родине– все места заняты. Более того, они воспринимаются как угроза установившемуся порядку. Поэтому образованные люди вынуждены искать работу в России.
У Москвы более нет причин содержать раздутые штаты и бездельников, не способных организовать бюджетный процесс.
Соглашение устанавливает предельные размеры жалования и ограничения по количеству совмещений – не более полутора ставок на человека.
При этом, указывается в соглашении, «заработная плата каждого конкретного работника зависит от его квалификации, сложности выполняемой работы, количества и качества затраченного труда».
В случае невыполнения или неполного выполнения условий, Москва оставляет за собой право на сокращение финансирования или полную его остановку. Контролировать выполнение установленных обязательств Центр будет по линиям пяти российских министерств.
Особенно «оптимизация» затронет медицину.
Например, врачей на 1июля 2022 года числилось 438, а к завершению программы развития в 2025 году должно остаться 305. Средний медицинский персонал за это же время должен сократиться с 822 до 524, а младший — с 425 до 382.
Затронет оптимизация и преподавателей вузов – с 261 до 192.
Приложения к соглашению предполагают так же сокращение государственных и муниципальных служащих, но точные цифры засекречены.
Для действующей власти выполнение этого соглашения грозит недовольством наиболее обеспеченной и влиятельной части югоосетинского общества, если не сказать бунтом. Через год выборы в парламент. Команде президента Гаглоева с таким грузом эти выборы не выиграть, впрочем, как и следующие за ними президентские. Прошло уже полгода с подписания соглашения, но руководство до сих пор не решается объявить о нем населению.
Необходимо отметить, что эта ситуация возникла не вдруг. Впервые свои требования Москва озвучила еще в бытность президента Леонида Тибилова. Президент Бибилов вынужден был подписать дорожную карту, предполагавшую поэтапный переход Южной Осетии на таможенные правила и тарифы России до 2022 года. При нем так же была достигнута устная договоренность по сокращению штатов бюджетников, но ни одно из приятых на себя обязательств Анатолий Бибилов не выполнил, он понимал, что это равносильно политическому самоубийству. Возможно и у Гаглоева получилось бы потянуть время, если бы ни война в Украине, ни международные санкции…. Оказавшись в жёстких условиях, Москва перестала церемониться.
