Шарендо-Панасюк: «Меня часто шантажировали детьми»
Бывшая белорусская политзаключенная Полина Шарендо-Панасюк рассказала, как ее заставили дать интервью пропагандистам и заключить соглашение о сотрудничестве с силовиками.Полина Шарендо-Панасюк провела за решеткой более четырех лет. Ей неоднократно продлевали срок заключения, и активистка всерьез думала, что больше не увидит своих детей. Ее часто этим шантажировали в колонии. Она пережила издевательства не только от сотрудников колонии, но и от других заключенных. На пресс-конференции 10 февраля Полина рассказала, как ей до крови разбили лицо, 270 дней держали в ШИЗО без свежего воздуха и солнца, и каким была ее встреча с сыновьями после долгой разлуки.
«Тебя бьют, а ты не можешь ничего сделать»
7 февраля Полина Шарендо-Панасюк приехала в Вильнюс, где последние четыре года живет ее семья. Муж с детьми были вынуждены бежать из Беларуси, когда ее забрали в СИЗО. Первыми словами Полины была просьба об освобождении других политзаключенных, которые сейчас находятся в исправительной колонии №24. Активистка называет учреждение не иначе, как живодерня, а пенитенциарную систему — белорусским ГУЛАГом. В ИК-24 остаются Виктория Кульша, Елена Гнаук и Ольга Майорова. Самая плохая ситуация у Виктории, Шарендо-Панасюк опасается, что она может умереть в заключении: «Виктория — человек, перед которым я преклоняюсь. Она держала голодовки месяцами, отказывалась от еды, говорила: “Пойду до конца, не сдамся”. У нее уже отказали почки. Продолжает в таком состоянии держаться».
Условия в штрафном изоляторе бывшая политзаключенная называет пыточными. Женщин не выводят на прогулку, они вынуждены все время быть в одной и той же тюремной одежде, часто нет возможности помыться, круглые сутки, даже во время туалета, они находятся под видеонаблюдением. При этом им постоянно повторяют, что на свободе о них все забыли, чтобы еще больше морально сломать. Переписка, книги запрещены. Полина подсчитала, что в сумме она провела в ШИЗО 270 дней. А еще около 20 раз ее перевозили в «столыпине» (так называют тюремный вагон), 80 раз в автозаке, а количество личных обысков превышает 200.
Как в политзаключенным относятся другие осужденные в ИК-24? По словам Шарендо-Панасюк , часть женщин постоянно сотрудничает с администрацией, и по ее приказу готова выполнить любой приказ. Так, саму Полину избила другая заключенная. «В ПКТ к нам все время подбрасывали женщин, у которых были психические проблемы. Там на меня напала одна из заключенных, била ногами и руками. Она разбила мне лицо до крови. Я понимала, что администрация только этого и ждала, чтобы сфабриковать против меня новую статью. Поэтому я закрылась и не отвечала. То есть тебя бьют, а ты не можешь ничего сделать».
Как заставили стать доносчицей
По словам Полины, оставшиеся в ИК-24 политзаключенные отказываются писать прошение о помиловании. Сама она была вынуждена подписать такой документ, так как всерьез боялась за свое здоровье и того, что не сможет увидеться с детьми, этим ее постоянно шантажировала администрация.
Кроме того, Шарендо-Панасюк заставили подписать соглашение о конфиденциальном сотрудничестве — в конце 2024 года в колонии, а после освобождения с ГУБОПиК в Бресте. «То есть недостаточно посадить, подорвать здоровье, довести практически до инвалидности, — продолжает женщина. — У меня был псевдоним Эдельвейс. В колонии я должна была рассказывать о настроении среди заключенных, особенно накануне выборов. Своим заявлением я хочу опровергнуть желание сотрудничать с силовиками».
Почему нельзя вести переговоры с Лукашенко
По мнению Шарендо-Панасюк, представители демократического движения недостаточно делают для освобождения политзаключенных. «У людей в неволе были ожидания, что лидеры приложат все усилия, чтобы вытащить узников, — говорит она. — И когда мы говорили, что идем до конца, то рассчитывать, что и лидеры будут делать то же самое. А когда слышишь, как некоторые призывают отказаться от санкций… Это то же самое, что простить пытки и убийства, морально это недопустимо. Мы должны занять твердую позицию: мы имеем дело с террористическим режимом, какие с ним могут быть переговоры? Нужно дожимать, чтобы режим не мог брать новых заложников».
Полина Шарендо-Панасюк, как и «Европейская Беларусь», активисткой которой она является, не поддерживает идею о переговорах с Лукашенко об освобождении политзаключенных. «Когда я слышу о переговорах с ним, мне смешно, — заявила она. — Лукашенко — не самостоятельная фигура, он марионетка, все решает Кремль. Даже когда ко мне приезжали брать интервью пропагандисты, их сопровождал человек из России».
Полина считает, что снятие ограничений приведет к тому, что режим еще больше укрепит практику брать в плен заключенных. «Лукашенко поймет, что тактика работает, можно брать новых людей в плен и торговаться. Поэтому нужна жесткая экономическая блокада. Беларусь — транзитная страна, почему до этого времени идет торговля? Это позор для цивилизованного мира, в Беларуси убивают людей, это продолжается уже 30 лет, и спокойно идет торговля, вопреки всем принципам и правам человека».
Как дети встретили маму через четыре года разлуки
Самым тяжелым испытанием, по ее словам, была разлука с детьми. «Меня часто шантажировали детьми. Как только муж уехал, на бабушку и дедушка оформили опеку над детьми, а я обязана была выплачивать пособие на их содержания. В условиях тюрьмы это было просто невозможно сделать. На меня накладывали еще более жесткие ограничения по передачам, покупкам».
Встречу с сыновьями Полина описывает как фантастический момент, ей тяжело сдержать слезы. «Когда старший сын уже почти подросток, а младшему было четыре года, а сейчас уже будет девять… Это можно измерять только как научную фантастику, не могу даже сформулировать. И я могу их видеть, они есть, они в безопасности, и ты прошла через все сложности. Я хочу еще раз сказать спасибо всем, кто помогал моему мужу позаботиться о наших детях».
