Рисунки российских политзэков показывают на уникальной выставке в Берлине

В берлинской галерее выставлены рисунки, отправленные российскими политзаключенными из тюрем. За каждым из них — история человека и напоминание о необходимости поддержки.В берлинской галерее All Rights Reversed проходит выставка «Through The Bars» («Сквозь решетку»), на которой посетителям представили более 200 рисунков, отправленных политзаключенными из тюрем в России. По стенам развешены картонные казенные папки «Дело №…», прошитые буквальным образом белыми нитками. Их 59. Не всем хватило места на стенах, несколько десятков «дел» разложены на столах. В каждой из папок — рассказ о человеке. Биография, приговор и рисунки.

«С этих работ началась моя коллекция», — рассказывает Елена Скворцова, соорганизатор выставки. В ее руках рисунок — незамысловатая кукольная фигурка девушки в шортах, подпись «Свободу России!» и сердечко: «Это прислала моя подруга. Она сидит в СИЗО, за госизмену ей грозит 22 с половиной года. Она познакомилась в «Вконтакте» с парнем по имени Николай Комаров и на свиданиях он задавал ей вопросы про мобилизацию и войну в Украине. В июле она отвела дочку в садик и за воротами ее арестовали.

На другой стене — папка с фамилией Ильи Яшина. Тюремные рисунки политика отдали на выставку его родители. Минималистичные, выполненные шариковой ручкой зарисовки из тюремной жизни: запертые двери со смотровым окошком, камеры, люди в форме, худые небритые зэки, кот, сигареты. На каждом рисунке — окно с решеткой. На последней странице папки набросок: на фоне зарешеченного окна стоит человек с плакатом «Жди меня, и я вернусь». Он улыбается.

Выставка как поддержка политзаключенных

Выставка была подготовлена совместными усилиями трех организаций: правозащитного проекта «Поддержка политзаключенных. Мемориал», сообществом юристов и журналистов «Первый отдел» и галереей All Rights Reversed. «59 художников, чьи работы мы представляем — это капля в море относительно всего количества политзаключенных, которые сейчас сидят в тюрьмах в России. Каждый из этих рисунков уникален, за каждым стоит человек. Через концептуальную демонстрацию рисунков мы пытаемся рассказать его историю, — отмечает Владимир Шаламов, куратор выставки. — При этом мы не устаем говорить о том, что политзаключенным не хватает поддержки, средств на обычные человеческие нужды».

Только после того, как была опубликована история Полины Евтушенко, у нее появилась группа поддержки, подчеркивает Елена Скворцова. Волонтеры передают ей передачи с необходимыми вещами: менструальные чаши, таблетки, ее любимый хлеб. «Или вот рисунки Саши Струкова, который осужден на восемь лет за комментарии в соцсетях, в которых нашли призывы к убийству Путина. Кроме срока ему присудили большой штраф, а у него из родных только мама, которая работает в школе. Он тогда просил продать его работы, чтобы оплатить штраф», — приводит она другой пример. На рисунке Струкова — человек на черном фоне. Он обмотан колючей проволокой, в которую вплетены слова «Колется, но я терплю».

Тайники, кровь и зубная паста. Как создаются рисунки политзаключенных

«Очень многие люди в тюрьме продолжают рисовать», — отмечает Саша Скочиленко, художница и экс-политзаключенная, осужденная на семь лет за антивоенные ценники и оказавшаяся на воле в августе 2024 года в результате обмена заключенными. Ее работы тоже представлены на выставке. «Для многих рисование — это единственное спасение. И даже те, кто про себя думали, что не умеют рисовать, постепенно обретают этот навык, развивают свое представление о перспективе и в результате могут зарисовать деталями весь лист в своем уникальном стиле, — говорит она. — Когда женщины в СИЗО мне показывали свои работы, это было так классно!»

На открытии выставки 14 февраля, в день святого Валентина, планировалась беседа об истории любви Саши и ее невесты Сони. Но без вопросов о тюрьме невозможно было обойтись. Публику интересовало, как именно в заключении создаются рисунки. По словам Саши, набор инструментов для этого очень ограничен, причем в каждом СИЗО установлены свои правила.

Многое зависит от того, мужская это зона или женская. «Из мужской зоны мы получаем рисунки, сделанные маслом или пастелью, на что женщины надеяться не могут. Обычно женские рисунки — это либо простой карандаш, либо гелевая или шариковая ручка, акварельный карандаш. Цветные карандаши в моем СИЗО разрешили только шести цветов. Но люди изобретают инструменты для рисования в меру своей смекалки, а смекалка в тюрьме развивается будь здоров. Так, например, я научилась получать чернила из гелевой ручки, просто разводила их водой. Кисточки были запрещены. В моей камере они хранились в особом тайнике, таком отверстии. И даже несколько кисточек там и остались, — сожалеет Саша.

Паша Коган, один из организаторов выставки со стороны «Мемориала», бережно вытаскивает из пластиковой папки и показывает работы Павла Крисевича, который был приговорен к пяти годам заключения за инсценировку самоубийства на Красной площади. Это небольшие тканевые лоскуты с нанесенными рисунками из чернил вперемешку с белыми и коричневыми пятнами. В СИЗО Павел использовал для творчества казенное постельное белье. «Отрывал лоскуты, смазывал зубной пастой и поверх рисовал. Использовал подручные материалы: кровь, со стен отскребал пигмент, использовал линер. Потом передавал их контрабандой. Не можем сказать, как именно, чтобы другие художники могли использовать эти каналы, — рассказывают Владимир Шаламов и Паша Коган.

9 лет — за 30 долларов

На папке с делом Татьяны Лалетиной невольно задерживается взгляд. «Год рождения — 2003. Приговор — 9 лет». Студентку обвинили в госизмене за «предоставление финансовой помощи иностранному государству, деятельность которого направлена против безопасности РФ» за перевод 30 долларов в украинский фонд. На ее рисунке съежившаяся в углу девчушка в разноцветных носках и со сбитыми коленками. Вокруг нее письма, к ней в ободряющем жесте тянутся руки. Подпись: «Я не одна. Мы не одни».

Алексей Воробьев, бывший доцент кафедры ракетных двигателей Московского авиационного института, осужденный на 20 лет за госизмену, в своих письмах семье рисует сказки для своей дочки Вари. Складывает гармошкой лист А4 и изображает на каждой вкладке историю волшебной пчелки и ее друзей.

Одна из посетительниц выставки, рыжеволосая Анна, с восхищением рассматривает рисунок Александра Мартынова. Его вместе с женой посадили на семь лет за антивоенные граффити. На разрисованном синей шариковой ручкой тетрадном листе кусочек свободной жизни: комната с комодом и гитарой, коробки, на переднем плане неумело нарисованный кот с почти человеческим лицом. На этом и на каждом рисунке Александра строчка «Мы вернемся! «