Как немецкая глушь вернула сирийского беженца к жизни

В основном конкурсе Берлинале представлен немецкий фильм «Юнан» сирийского режиссера, родившегося в Киеве. Амир Фахер Элдин рассказывает о тяжелой судьбе мигранта, который получает второй шанс.В полупустой квартире в Германии живет сириец Мунир, он иногда созванивается по видеосвязи с оставшимися на родине мамой и сестрой, узнает об их здоровье и делах. Во время очередного разговора мужчина понимает, что из-за тяжелой деменции мама его больше не узнает, а помнит только сказку об одноглазом пастухе и его жене, живущих в домике рядом с пустыней и горами. Находящийся в душевном кризисе Мунир решает, что надо покончить с жизнью, а потому уезжает на север Германии на халлиг, остров в Ваттовом море, и снимает там комнату в гостевом доме у старушки Валески. Ночью под шум дождя он попробовал застрелиться, но не смог нажать на курок. Вместо того, чтобы вернуться домой, Мунир остается на пару дней на одном из островов, знакомится с сыном Валески Карлом и помогает им пережить надвигающийся шторм.

Аутентичная история мигранта

Фильмы о судьбах мигрантов часто превращаются в эксплуатацию. Некоторые режиссеры видят проблемы других людей и устраивают на экране парад аттракционов из их страданий, делая при этом главного героя привилегированным человеком, который выступает в роли «спасителя». Другая сложность в социальной позиции автора — кинематограф требует больших вложений, в индустрию проще всего попасть людям из высшего и среднего класса, а потому детям мигрантов тяжелее пробиться, сесть в кресло постановщика и рассказать свою историю своими словами. Создателю драмы «Юнан» (Yunan) Амиру Фахер Элдину (Ameer Fakher Eldin) повезло: он родился в Киеве в семье сирийско-палестинских мигрантов, уехавших с Западного берега после его оккупации Израилем. «Юнан» — вторая часть трилогии «Родина», посвященной теме перемещения народов и сопутствующих этому чувств.

В «Юнан», включенном в основной конкурс Берлинского кинофестиваля, чувства эмигрантов выражаются не только через мистическую болезнь Мунира, который почему-то иногда начинает задыхаться, но прежде всего через сказку о пастухе и его жене. Когда раз за разом описывается внешность пастуха, то говорится, что у него нет ни рта, ни носа, ни ушей, у него вообще ничего нет, он будто бы не существует на самом деле. Экзистенциальная тема в «Юнан» разворачивается не в социальном ключе — Амир Фахер Элдин, наоборот, изолирует своего героя, он уезжает из города в глушь. Постановщика интересует прежде всего психологическая опустошенность персонажа, что он не чувствует своей принадлежности к нынешнему месту жизни и потерян между прошлым и настоящим.

Природа халлига как источник баланса

Амир Фахер Элдин передает чувства Мунира через природу: острова-халлиги уникальны своим низким уровнем над морем, во время штормов и сильных течений зеленые луга заливает соленая вода и почти затапливает дома, расположенные на невысоких холмах. Местные жители привыкли к потопам и грозам, не паникуют, а чинно и тихо переживают непогоду.

Ревущие ветры, бьющиеся о берег волны, растекающаяся по лугам вода и коровы, иногда тонущие в мягкой почве, — этот тихая гармония мира завораживает режиссера, он видит в ней баланс всего и ответы на главные вопросы.

Минималистичная стратегия выживания

В «Юнан» Мунир ничего не рассказывает Валеске о своем прошлом и настоящем, но она все понимает без слов. Мудрую женщину прекрасно сыграла икона немецкого кинематографа Ханна Шигулла (Hanna Schygulla): в разговорах с мужчиной она стреляет глазами, говорит спокойным, но крайне уверенным голосом. Она именно тот человек, который уже познал мир, а потому может помочь Муниру одним простым советом: во время приступов он должен не хватать ртом воздух, а, наоборот, стараться захватить поменьше, сколько нужно.

Подобной минималистической стратегии придерживается и режиссер в отношении своего произведения. Вместо обилия диалогов о тяжелой судьбе мигранта — всего пара слов, подчеркивающих деликатность темы. Единственные неудачные моменты в фильме — это вставки со снами главного героя, когда он попадает в сказочный мир к пастуху и супруге и общается с ними. Этими фрагментами сюжета Амир Фахер Элдин создает некую идиллическую картину образа жизни его сирийских предков, а также показывает глубокую связь Мунира с его матерью, которая даже на старости лет не забыла сказку. Вставные эпизоды могли бы стать гармоничной частью «Юнан», если бы они были намного короче и не вклинивались в очень медленный ритм повествования.

В те моменты, когда на экране только двое человек молчат или говорят будто бы ни о чем, фильм «Юнан» показывает себя как тонкую драму о поиске гармонии. Вместо четких решений психологического и экзистенциального кризиса Амир Фахер Элдин дает вечный ответ на любые проблемы: процессы разрушения и созидания естественны для жизни. Единственное, что нужно сделать, это во время «потопа» найти тот самый дом, где тебя примут и где тебе рады.