«Моя бабушка ненавидела Сталина» — история репрессированного Мустафы Чахвадзе
«Моя бабушка так ненавидела Сталина, смотреть на него не хотела, так как режим расстрелял двух ее родных — мужа и брата», — рассказал «Батумелеби» Леван Пагава.
Мустафа Чахвадзе был мужем бабушки Левана Халваши Эмине Халваши. Его расстреляли в 1937 году. В том же году был застрелен и 25-летний брат Эмине, Хасан Халваши.
«Мустафа Чахвадзе родился в 1902 году. У него было семилетнее образование. Но потом он закончил партийную школу. Он был очень начитанным и образованным человеком.
Работал председателем Совета в Ортабатуми, затем его перевели в Батуми на должность председателя Горсовета.
«Шел 1937 год, когда в один из дней его вызвали в коллектив и сказали, вы нам прислали чайный орех, он был сварен и не вырос. По этой причине этого его арестовали и расстреляли. Тогда ведь были доносы, видимо кто-то донес», — говорит Леван Пагава.
Из рассказа бабушки, он помнит, что ночью в дом пришли жандармы, чтобы арестовать Мустафу Чахвадзе. Надели на него наручники и увезли. Бабушка говорила, что это был очень трагичный день.
В тот же вечер был арестован и брат моей бабушки, который был очень молодым, младше 25 лет, у него было двое детей.
Если не ошибаюсь, брат моей бабушки работал в то время в КГБ, и его арестовали по обвинению в не информировании или что-то в этом роде.
Леван Пагава у портрета деда, которого расстрелял сталинский режим
«Перед «Интуристами» был подвал, их обоих держали там. Бабушке лгали 2-3 месяца, что идет расследование, но оказывается, что они уже были расстреляны. И напрасно бабушка носила им «передачи»», — говорит Леван Пагава.
Мустафа и Эмине жили на улице Абашидзе, в 5-комнатной квартире в т.н. правительственном доме. После расстрела Мустафы Эмине и двое ее несовершеннолетних детей были выселены, а их имущество было конфисковано.
«Так бабушка осталась с детьми без крыши над головой. Поэтому ей пришлось вернуться в дом своих родителей в Ортабатуми.
Деду было 35 лет, когда его расстреляли. Он был хорошим человеком, всегда помогал людям. У него был «М1» [автомобиль ГАЗ М-1, — прим. ред.], на нем он ездил на работу. Он не брал взяток, был порядочным человеком.
«Бабушка всегда вспоминала о том, что он успел сделать, ей было очень тяжело пережить его смерть», — говорит Леван Пагава.
Воспоминания матери Левана Пагава об отце — Мустафе Чахвадзе.
Левана Пагава рассказывает на столе пожелтевшие тетрадные листы с воспоминаниями бабушки.
В одном из них написано, что Мустафа дружил с известным писателем Михеилом Джавахишвили, который также был расстрелян сталинским режимом.
«Отец близко дружил с Михеилом Джавахишвили. Когда Джавахишвили приехал в батуми, Союз писателей провел собрание, на котором отец выступил с приветственным словом.
В беседах с отцом Михеил Джавахишвили часто вспоминал изданные им книги. Помню, в старом доме у нас была настенная печь. Однажды вечером отец принес книги «Арсен Марабдели», «Белый воротничок» и собрался сжечь. Я вырвала у него книги, спросила почему он их сжигает. «Нельзя, что бы они у нас были», — ответил он мне. Я уже успела прочитать эти книги, это меня больно ранило», — пишет в воспоминаниях дочь Мустафы.
В тех же записях упоминается и некто Гобечия, который был в то время первым секретарем Аджарского райкома и также стал жертвой сталинских репрессий.
«Его перевели в Тбилиси и тоже репрессировали», — записано в тетради воспоминаний.
Мустафа Чахвадзе с женой и детьми. Фото: из семейного альбома.
Мустафа Чахвадзе был реабилитирован в 1955 году, после смерти Сталина.
Несмотря на реабилитацию, жена и сын Мустафы так и не смогли вернуться в свою квартиру, поскольку туда уже въехала другая семья.
«Двоюродный брат моей бабушки переехал в нашу квартиру, бабушка не стала подавать жалобу, потому что избегала конфликтов. Этот человек был в то время председателем Горсовета и мог бы выдать моей бабушке аналогичную квартиру, но он дал ей однокомнатную, и ту без балкона», — рассказывает Леван Пагава.
Пагава проводит определенную параллель со сталинским режимом и нынешней политической ситуацией. По его словам, российский режим и сегодня не оставляет в покое нашу страну.
«Может быть, сегодня и не будет расстрелов, но и сейчас все находится в руках одного человека — Путина. Нам не нужны российские законы, российский режим. Мы хотим свою страну.
Путин хочет получить Грузию, ему нужны земли, продвигается и продвигается. Путин — друг Иванишвили, но мы не сдадимся, мы хотим вступить в Евросоюз.
Тогда у нас будет лучшая жизнь, у нас будут выше зарплаты и мы будем защищены.
Все студенчество, молодежь, они сделают все, чтобы Грузия была Грузией, а не Россией.
Мы, народ, тоже будем бороться и не впустим Путина», — говорит Леван Пагава.
Пагава хочет сделать мемориальную доску в доме, где жили его репрессированные бабушка и дедушка. Но пока у него нет такой возможности.
