«Сижу в СИЗО, а должен воевать под Курском». Как ФСБ (не) отпускает коррупционеров из тюрьмы на войну

Российские чиновники, депутаты, военные и силовики, обвиняемые и осужденные по коррупционным и другим тяжким статьям, пытаются уйти на фронт. Они рассматривают вторжение в Украину как способ избежать тюрьмы или выйти из нее — и решить собственные практические вопросы. Уехать на войну удается не всем выходцам из властных структур, попавшим в СИЗО и колонии — отпускать ли таких фигурантов воевать, решает ФСБ, хотя спецслужба это не признает. Система вербовки в окопы бывших чиновников-коррупционеров, как выяснила Би-би-си, лишена прозрачности, и ее правила меняются в зависимости от воли свыше.

Би-би-си насчитала более 100 региональных и муниципальных госслужащих, депутатов, силовиков и даже судей, которые уехали воевать из СИЗО и колоний или избегая уголовного преследования. Ни одного высокопоставленного чиновника федерального уровня среди них нет.

Подавляющее большинство выходцев из властных и силовых структур, которые с 2022 года отправились или просили отправить их воевать в Украину, сидели в СИЗО и колониях по коррупционным статьям — за взятки, хищения из бюджета и злоупотребление полномочиями. Но один из них — ветеран чеченской войны полковник полиции в отставке Михаил Смирнов из Петербурга был одержимым борцом с коррупцией.

Смирнов за 35 лет службы посадил 40 чиновников, депутатов и сотрудников МВД, подсчитало издание «47 news». Но в этой борьбе сам полицейский совершил три убийства, которые до недавнего времени считались «глухарями». Все они были связаны с его служебной деятельностью.

В декабре 2024 года 60-летний Смирнов неожиданно признался в убийстве известного петербургского журналиста Максима Максимова — 20 лет спустя после его исчезновения. Коллеги Максимова из Агентства журналистских расследований (АЖУР) много лет писали о причастности Смирнова к этому преступлению — журналист перед исчезновением расследовал провокационные методы полицейского, который тогда служил в антикоррупционном 6-м отделе оперативно-розыскного бюро управления МВД по Северо-Западному округу, и договорился с ним о встрече. Но тело журналиста не нашли, и обвинение Смирнову правоохранители не предъявили.

Борьба с коррупцией для Смирнова была идейной — жил он скромно, при этом в средствах достижения служебных целей себя не ограничивал. В 2005 году, когда его задержали по делу о фальсификации доказательств в уголовных делах и отправили на психиатрическую экспертизу, он признался в «чувстве ненависти ко всем чиновникам, руководителям, представителям власти», рассказывала «Фонтанка». «Единственный законный способ выразить мое чувство — моя работа», цитировали журналисты Смирнова. В 2007 году суд присяжных его оправдал. И Смирнов продолжал продвигаться по службе.

В мае 2024 года, когда Смирнов уже был в отставке, его арестовали по другому уголовному делу — о взрыве в 1998 году машины руководителя банды, «крышевавшей» компанию в порту Петербурга. К тому моменту в России уже действовал закон, по которому подследственные могут избежать уголовной ответственности, если заключат контракт с Минобороны и уедут на фронт. И следователи рассказывали обвиняемым и подозреваемым о такой возможности «обнулить» содеянное.

Проведя в СИЗО полгода, Смирнов признался в убийстве журналиста и рассказал, где закопал тело. Кроме того, он помог раскрыть еще один «глухарь» — признал, что убил своего же осведомителя, который не выполнил задание по провоцированию коррупционера. За три убийства силовику могло грозить пожизненное заключение.

Смирнов признался во всем, собираясь уехать воевать в Украину. «Если повезет, прийти чистым с СВО. Иначе вернешься с фронта, а тебе прилетит старое. Резонно», — писал о сенсационном признании журналист Евгений Вышенков, сам когда-то служивший в МВД.

Признание вины — также одно из условий сделки со следствием для отправки на войну, писала «Новая газета Европа» (в России издание причислено к нежелательным организациям) со слов сотрудника петербургского угрозыска, не раскрывая его имени. Это подтвердил Би-би-си и источник, близкий к петербургским силовым органам. Собеседник «Новой газеты Европа» объяснял, что такими условиями силовики повышают статистику раскрытия преступлений.

17 февраля Смирнов в интервью «Фонтанке» сказал, что «с нетерпением ждет отправки на СВО» — и показал запросы по этому поводу, которые военкомат направил следствию.

Смирнов — не единственный, кто захотел убивать на войне после того, как совершил убийство во время полицейской службы.

Двое коллег Смирнова из Кызыла — бывший начальник уголовного розыска столицы Республики Тыва Орлан Сарыг-Донгак и его подчиненный Алим Кенден — тоже убийцы, но уже осужденные. Они расправились с подозреваемым, и больше 12 лет это дело не могли раскрыть. Эти полицейские ни в чем не признавались, но получив большие сроки, тоже попросились на фронт.

Преступление они совершили в 2008 году — во время допроса Алишера Махмутова, которого задержали по подозрению в краже. Задержанный якобы словесно угрожал семье Орлана Сарыг-Донгака. Тогда Махмутова вывели из здания УВД, посадили в полицейский автомобиль и отвезли на пустырь. Там начальник угрозыска Кызыла потребовал от подозреваемого извиняться. Тот якобы этого делать не стал.

Как считает следствие, Орлан Сарыг-Донгак облил закованного в наручники Махмутова бензином и бросил в него горящую спичку. Алим Кенден, говорится в материалах дела (их цитировал «Коммерсант»), «из чувства сострадания» взял из машины молоток и нанес горевшему Махмутову несколько ударов по голове. Затем стражи порядка завалили тело потерпевшего автомобильными покрышками, досками и подожгли, а Махмутова объявили в розыск.

Орлан Сарыг-Донгак и Алим Кенден продолжали работать в полиции. В 2012 году Сарыг-Донгак победил в конкурсе на звание «Самого вежливого полицейского» в номинации «Самый вежливый руководитель». Он дослужился до должности замглавы республиканского управления МВД.

Полицейских задержали лишь в 2020-м, в 2023-м осудили. Они пытались оспорить приговор, в январе 2024-го он вступил в силу. 18 лет получил экс-начальник угрозыска, 13 — его подчиненный. В июне выяснилось, что оба ушли воевать, в сентябре появились сообщения об их гибели.

В январе 2025 года погиб на фронте и другой бывший полицейский, осужденный за убийство — правда, непредумышленное — Ринат ​​Ситдиков из Самарской области. После службы в МВД он работал начальником управления потребительского рынка администрации Красноярского района Самарской области, а в июне 2020-го пьяным сбил насмерть 18-летнюю девушку. В сентябре того же года суд отправил его на шесть лет в колонию-поселение. Когда именно он ушел на фронт — неизвестно.

Погиб на войне в конце 2023-го и бывший генерал-майор полиции, возглавлявший УМВД Екатеринбурга Игорь Трифонов — звания его лишили по приговору суда: высокопоставленного полицейского в 2022 году признали виновным в получении взятки и незаконном хранении оружия.

Единственный ушедший на фронт осужденный экс-сотрудник ФСБ, о котором известно публично — Роман Упорников из УФСБ по Ростовской области. Он завербовался на войну, получив срок 7,5 лет по статьям о вымогательстве, клевете, незаконном приобретении и хранении наркотиков — и в октябре 2024 года погиб.

Гибель на фронте осужденных коррупционеров — вовсе не редкость.

Так, в феврале 2024-го на войне погиб бывший глава Кетовского района Курганской области Александр Носков. Его осудили на 8 лет по обвинению в коррупции. Он ушел на фронт из колонии, когда его не выпустили по УДО (условно-досрочное освобождение) из-за того, что он не погасил 15 миллионов ущерба.

Погиб и экс-глава муниципалитета в Саратовской области и бывший военком Александр Васильчиков. Он и глава другого района Олег Мортов получили по 6,5 лет колонии по делу о взятке, полученной по сговору. Обоим запретили два года занимать должности в органах власти. Мортов же, получив ранение, не только вернулся на гражданку, но и стал исполняющим обязанности военкома в Вольске, где он окончил военный институт. В сообщении о его назначении говорилось, что он «участник СВО» (так власти России официально называют войну в Украине), но о приговоре даже не упоминалось.

Погибли на войне осужденный на 13 лет замглавы района в Коми Александр Артеев и глава района Ростовской области 58-летний Владимир Светличный — он хотел уехать на фронт, чтобы избежать ареста, но в итоге получил три года и один месяц колонии и отправился воевать, хотя сидеть ему оставалось меньше года.

Погибли осужденный за коррупцию на 6 лет бывший чемпион мира по пауэрлифтингу Максим Бархатов, руководивший Центром реализации социальных проектов в Красноярске, и бывший глава бюро медсоцэкспертизы Самарской области Дмитрий Дреч. Последнего судили за махинации и злоупотребление должностными полномочиями, он получил 9 лет. Как писали СМИ, проблемы у чиновника начались в 2021 году после исключения из «Единой России» по инициативе депутата Госдумы, а ныне губернатора Курской области Александра Хинштейна.

Еще двое чиновников — 58-летний бывший секретарь мэрии Саратова Владимир Моисеенко (осужденный за убийство жены) и бывший глава района из Бурятии Владимир Смолин (отправился на фронт, как писали местные СМИ, после возбуждения против него уголовного дела о превышении полномочий) пропали на войне без вести.

Многие подследственные или осужденные чиновники воспринимают уход на фронт как возможность не только освободиться из-под стражи, но и вернуться «в обойму» — и ошибочно, сказал Би-би-си бывший следователь, а ныне старший партнер адвокатского бюро ZKS Андрей Гривцов. «Вот он занимал, допустим, высокую очень должность, и несмотря на то, что становится обвиняемым, он все равно верит, что это была какая-то ошибка и все можно исправить. Рассуждения такие: да, я пойду на СВО, я смою это и вернусь фактически на ту же должность, — описывает психологию чиновников Гривцов. — Но при этом СВО они рассматривают не как воинский долг, что он будет там в окопе умирать. Он думает, что его, с учетом его заслуг и компетенций, обязательно отправят в теплое место. Я слышал, когда [чиновники] уходили [из СИЗО или колонии на войну], они думали, что они будут дроны собирать, а оказывались на передовой. А уровень смертности там весьма высокий».

Завербоваться на фронт можно, находясь как под следствием, так и под судом. Для этого, правда, фигурант не должен обвиняться в терроризме, экстремизме, педофилии и госизмене, а на его привлечение к службе предстоит получить согласие не только Минобороны, но и правоохранительных органов.

Силовиков-коррупционеров, осужденных по громким уголовным делам, отпускают на войну не всегда. Но некоторые даже успели вернуться с фронта — свободными людьми. Яркий пример — фигурант «дела Шакро», бывший начальник следственного управления СКР по Центральному административному округу Москвы полковник юстиции Алексей Крамаренко.

На момент ареста в 2017-м из СКР он ушел и устроился юристом «Роснефти». По версии следствия, будучи следователем, Крамаренко участвовал в схеме, в результате которой высокопоставленные офицеры СК получили взятку в размере миллиона долларов от криминального авторитета Захария Калашова (Шакро Молодого) за освобождение из-под стражи двух его подручных. Тех отправили в СИЗО после перестрелки в центре Москвы, возле ресторана Elements. Крамаренко судили вместе с тогдашними начальником столичного главка СКР Александром Дрымановым и руководителем Главного управления межведомственного взаимодействия и собственной безопасности СКР Михаилом Максименко.

В 2020-м все трое получили сроки, Крамаренко — 10 лет, Дрыманов и Максименко — 12 и 14 лет соответственно. В 2023-м не прошедший даже срочную службу в армии 50-летний экс-следователь попал на передовую в качестве рядового бойца Минобороны. К ноябрю 2023-го, писал «Коммерсант», Крамаренко уже возглавил штурмовой отряд и рассчитывал дослужиться в армейской системе до полковника — спецзвания полковника юстиции его лишили по приговору суда.

Но уже в 2024 году Крамаренко вернулся с фронта — как рассказала Би-би-си его адвокат Елена Федулова, срок его контракта закончился. «Он получил госнаграды, так сказать, искупил кровью», — добавила она. Чем и за что именно наградили Крамаренко, она уточнить не смогла.

До сентября 2024 года условия, на которых заключенных вербовали сначала глава ЧВК «Вагнер» Евгений Пригожин, а позднее — представители Минобороны, были одинаковыми: помилование президента, шесть месяцев на передовой штурмовиком, после этого возвращение домой. Затем с заключенными начали заключать контракты — расторгнуть такой контракт до конца так называемой специальной военной операции невозможно.

Подельники Крамаренко воевать не поехали. В ноябре 2023-го Максименко был найден мертвым в нижегородской колонии, где отбывал наказание — по официальной версии, он покончил с собой. Дрыманов все еще в колонии — публично он о своем желании пойти воевать не сообщал.

Возвращаются с войны и бывшие чиновники. Бывший замминистра сельского хозяйства Краснодарского края Ким Тертица в 2022 году был осужден на 12 лет за взятку, но в мае 2023 года записался в «Шторм Z». Провоевал он недолго — в июле был тяжело ранен и вернулся домой, а после этого судился с Минобороны из-за отказа в статусе ветерана боевых действий. Суд бывший чиновник проиграл.

Другой вернувшийся с войны бывший осужденный за мошенничество чиновник Илья Межидов из Астраханской области провоевал в «Шторм Z» всего месяц. Он подорвался на мине и потерял часть ноги, но получил удостоверение ветерана боевых действий и даже новую должность — теперь руководит отделом молодежных мероприятий в муниципальном молодежном центре подмосковного Красногорска.

Как убедилась Би-би-си, отправка на фронт спасает от уголовного преследования не всех чиновников.

Мэр Сочи Алексей Копайгородский и его жена Янина уехали в зону боевых действий добровольцами, но там их задержали и отправили под следствие.

Копайгородский возглавлял Сочи с 2019-года по май 2024 года. Он уволился по своему желанию, а в сентябре стало известно, что экс-глава города отправился воевать в Украину, писал «РБК Краснодар». Янина Копайгородская уехала вслед за мужем в августе 2024 года, в должности старшего офицера она занималась информационно-техническим обеспечением добровольческой бригады «Князь Владимир», а также помогала части покупать дроны и другое спецоборудование.

В конце сентября бывшего мэра задержали в оккупированном Луганске и отвезли в Москву, где суд арестовал его по делу о присвоении и растрате в составе организованной группы в особо крупном размере (ст. 160 УК). Позднее следователи возбудили дела о получении взятки (290 УК) и посредничестве во взяточничестве (291.1 УК). В ноябре задержали и жену Копайгородского.

Сейчас экс-чиновник в московском СИЗО 99/1, более известном как «Кремлевский централ» (оно расположено на территории изолятора «Матросская тишина»), там содержат фигурантов громких уголовных дел, например, в этом изоляторе сидел Алексей Навальный. Супруга бывшего главы Сочи — под домашним арестом. Оба просятся обратно в зону боевых действий, но безуспешно.

«Мы писали ходатайство об отправке на возвращение на фронт, следователь ответил, что это происходит по личному усмотрению следователя», — рассказал Би-би-си адвокат Копайгородского Иван Миронов. По его словам, следователь, принимая решение, отпускать ли человека на фронт, «руководствуется смыслами, которые закон не прописывает»: волей начальства, оперативных служб или еще кого-то в больших кабинетах, в больших погонах. Когда следователь может самостоятельно принимать решение об отправке из-под следствия человека на фронт, как правило, они отправляют, утверждает адвокат.

В апреле 2024 года российские силовики задержали в Донецке и этапировали в Пермь бывшего замначальника колонии ИК-37 Пермского края Андрея Шварева — за несколько месяцев до этого он успел уволиться и вступить в отряд «Каскад» внутренних войск самопровозглашенной ДНР. В декабре его приговорили за получение взяток от родственников осужденных к 12 годам колонии. Он просился обратно на фронт — но военные, как писал «Коммерсант», отказались, якобы ссылаясь на полученные от правоохранителей «компрометирующие сведения» на бывшего фсиновца.

Экс-министр транспорта Свердловской области Василий Старков в 2023 году подал в отставку и отправился в зону боевых действий — по одним данным, он находился там «с гуманитарной миссией», по другим — воевал. Но в июле 2024 года он вновь оказался в Екатеринбурге и был арестован. В феврале его приговорили к 6,5 годам колонии за взятки. По словам его адвокатов, он четыре раза просил вернуть его на фронт и теперь готов воевать в штурмовой роте, но «вопрос остался открытым».

Бывшего мэра Петрозаводска Владимира Любарского арестовали в ноябре по обвинению во взятке после того, как у него закончился контракт с добровольческим отрядом «Ахмат» и он, получив на фронте ранение и орден «Ахмат-спецназ» вернулся домой. На фронт он уехал весной 2023 года, досрочно сложив полномочия мэра.

Другой служивший в «Ахмате» бывший мэр, Алексей Третьяков из города Чайковского Пермского края, был в 2019 году осужден на 12 лет, а в 2023 году уехал из колонии на войну и через две с половиной недели попал в плен.

Экс-министру госимущества Свердловской области Алексею Пьянкову пока повезло больше. В 2022 году он сбежал от следствия на фронт по мобилизации, но следствию это не понравилось, и в июле 2024 года Верховный суд России решение о его призыве отменил. Однако в Екатеринбург он вернулся только в конце января этого года, сообщило местное агентство «Новый день». По данным источников агентства, Пьянков после отмены его мобилизации остался на фронте, заключив контракт.

Поправки в Уголовно-процессуальный кодекс, принятые в 2024 году, позволяют прекращать уголовное преследование контрактников, если они получили награды или уволились из армии по состоянию здоровья. А также — если срок их контракта истек, но это возможно лишь по окончании войны.

Завербоваться на фронт удается не всем осужденным выходцам из властных и силовых структур. Яркий пример — полковник МВД Дмитрий Захарченко, которого арестовали по громкому делу о коррупции в 2016 году. Во время обысков в квартирах его семьи нашли наличные в долларах и евро на общую сумму в 8.5 млрд рублей. Откуда эти деньги, так и не выяснилось, Захарченко отрицал, что они принадлежат ему. В итоге его посадили на 16 лет за получение взяток на общую сумму 1,4 млрд руб.

Осужденный добивался отправки на фронт почти год, писал прошлым летом «Коммерсант». Официально в этом ему ни ФСИН, ни Минобороны не отказывают, но и контракт с желающим «быть полезным родине и максимально применить свой опыт и знания на благо государства» с Захарченко не заключают.

Захарченко даже обращался к Путину с просьбой разобраться, почему его не отпускают воевать, но его переслали в те же органы, куда бывший полковник полиции и его защита уже обращались, рассказала Би-би-си адвокат Валерия Туникова. По ее словам, военкомат ссылается на запрет со стороны ФСБ, но в ФСБ адвокатам официально отвечают, что не имеют полномочий участвовать в отборе кандидатов для отправки на фронт (документы с этими ответами есть у Би-би-си). «Довольно странная ситуация, мы написали около 100 жалоб и обращений — ситуация не сдвинулась никуда», — говорит Туникова.

Так, в сентябре 2024-го защита Захарченко получила ответ от военного комиссара Республики Мордовия (бывший полковник МВД отбывает наказание в ИК-5 в этом регионе), в котором сообщалось: «кандидатура Захарченко для заключения контракта о прохождении военной службы в Вооруженных силах РФ находится на согласовании с территориальным органом безопасности» (документ есть у Би-би-си). При этом в мордовском управлении ФСБ защитникам ответили, что решение вопросов, связанных с заключением контрактов о прохождении военной службы выходит за рамки компетенции ФСБ.

Туникова также отметила, что только с июня до ноября 2024 года представители мордовского военкомата десятки раз посещали ИК-5, проводя отбор осужденных для отправки на фронт. С Захарченко отборочных мероприятий ни разу не проводили, сотрудники военкомата с ним не беседовали. «Я думаю, это личная неприязнь, в связи с его позицией по делу, — говорит адвокат, рассуждая о том, почему ее доверителя не берут на фронт. — Отказ признать вину, оговорить иных лиц, а также публичное освещение несостоятельности обвинений».

Обращался к Путину и бывший замглавы штаба Северо-Кавказского командования МВД Андрей Головацкий — перед приговором за взятки в 2019 году он жаловался президенту, что дело сфабриковали. Но в 2022 году перед отправкой на фронт опубликовал открытое письмо Золотову, где признавал вину и извинялся за «позорное преступление». В феврале 2025 года Головацкий на фронте погиб, первой об этом сообщила «Медиазона» (внесена минюстом в реестр «иноагентов»).

При этом, например, бывший командующий 58-й армией генерал-майор Иван Попов, которому вменяют крупное мошенничество и служебный подлог, сидит под домашним арестом. Сначала сам Попов регулярно говорил о своем желании вернуться в зону боевых действий, но в последний раз — в августе 2024-го — в ответ на вопрос, собирается он ли снова проситься воевать, генерал сказал: «На войну берут — не отказывайся, не зовут — не напрашивайся». Не уехали на фронт и другие генералы, которых арестовали во время «чисток» в Минобороны весной 2024 года.

Единственный из них, кто публично попросился отправить его на войну — Константин Огиенко, экс-командующий 1-й ордена Ленина армией противовоздушной и противоракетной обороны особого назначения. В январе 2025 года суд лишил его генеральского звания и приговорил к восьми годам колонии за покушение на получение взятки. Его адвокат Игорь Вагин сказал «Коммерсанту», что Огиенко вину не признал, но обжаловать приговор не будет, потому что решил отправиться на фронт «в любом качестве» — даже солдатом.

Вербуют на войну и бывших судей. Судья Краснодарского краевого суда Юрий Захарчевский предпочел фронт колонии-поселению, куда его отправили на 6 лет за смертельное ДТП — он сбил 19-летнего велосипедиста и скрылся с места происшествия. Экс-зампредседатель Красносельского райсуда Санкт-Петербурга Виктор Овчаров оказался в «зоне СВО» перед тем, как Высшая квалифколлегия судей разрешила Следственному комитету России возбудить против коллеги уголовное дело о посредничестве во взяточничестве.

На фронт берут в основном тех фигурантов уголовных дел, кто служил на региональном и муниципальном уровне, а бывшим чиновникам — губернаторам и министрам, как и силовикам федерального уровня, которые просились на СВО, в этом отказывают, подтвердил Би-би-си негласный запрет знакомый с коррупционными делами адвокат (он попросил об анонимности в целях своей безопасности). «Слишком много знают и могут вернуться героями, после чего смогут отомстить тем, кто их посадил и осуществил много других плохих вещей — палачи боятся своих жертв», — рассуждает юрист.

Два чиновника из Пензенской области, осужденные за коррупцию вместе с бывшим губернатором Иваном Белозерцевым, смогли уйти на войну вместо отбывания срока. Это экс-замглавы представительства региона при правительстве России родственник Белозерцева Федор Федотов и экс-глава Пензенского района Сергей Козин. Последний даже получил госнаграду и стал участником президентской программы «Время героев» — там ветеранов войны готовят к госслужбе. А вот сам бывший губернатор, осужденный на 12 лет за коррупцию на фронт не уехал.

Однако попасть на фронт удается не всем обвиняемым в коррупции и в регионах.

Бывший руководитель департамента культуры столицы Александр Кибовский просится на войну практически с того момента, когда его задержали в июле 2024 года, но так и сидит в СИЗО. Кибовского обвиняют в получении взятки и покушении на мошенничество в особо крупном размере. По версии следствия, занимая должность в правительстве Москвы, Кибовский совместно с другими лицами незаконно получал деньги за то, что помогал коммерческим организациям оформлять госконтракты.

17 декабря ему продлили арест всего на 24 дня. На заседание Кибовский пришел в футболке с надписью «Сижу в СИЗО, а должен воевать под Курском». 9 января он появился в зале суда в белой футболке, но уже без надписей. И его вновь вернули в СИЗО на два месяца и семь суток.

В аналогичной ситуации оказался бывший глава администрации Печорского района Коми Валерий Серов. В 2023 году он заключил контракт с Минобороны, но уехать на фронт не успел — его арестовали и сейчас судят по делу о взятке в крупном размере. Серов дважды просил отпустить его на войну, но безуспешно. До того, как стать мэром, он возглавлял в том же районе управление ФСБ.

При этом бывшему заместителю Серова Андрею Канищеву заключить контракт с военными удалось, и суд его дело приостановил. Канищева должны были судить по тому же делу о взятке, а год назад уже приговорили к 10 годам колонии за то, что он, будучи пьяным, во время концерта в День Республики ударил человека, который упал со сцены и потом скончался в больнице.

Наименее опасный способ отправиться в Украину вместо СИЗО использовал бывший мэр Краснодара Андрей Алексеенко. В декабре 2021 года его задержали по делу о крупной взятке и передали дело в центральный аппарат Следственного комитета. В мае 2022 года дела еще расследовалось. Но уже в августе Алексеенко откомандировали в зону боевых действий — но не военным, а премьером и первым заместителем «главы военно-гражданской администрации» оккупированной на недолгое время российскими войсками части Харьковской области в Купянске.

Менее чем через месяц, когда регион освободило ВСУ, чиновника оттуда вывезли. Затем он возглавил правительство аннексированной Россией части Херсонской области и через пару недель получил орден Мужества. О его уголовном деле больше никто не вспоминает.

В том, что коррупция есть и в самой системе вербовки заключенных, уверен адвокат, говоривший с Би-би-си анонимно. «На федеральном уровне за этим надзирает ФСБ и не позволяет отправлять на СВО всех, кто хочет, — говорит он. — А на низовом уровне контроль ослаблен или его вообще нет, и процесс вербовки идет активнее»

«По всем делам, где есть определенные интересанты, где речь идет о сведении счетов или о политическом преследовании — нет практики по отправке людей [на фронт]», — подтверждает адвокат Миронов. «Если ты что-то украл, кого-то там убил, съел, изнасиловал — да ради бога, подписал контракт, отправляешься [воевать], — объясняет он. — Но если Федеральная служба безопасности осуществляет оперативное сопровождение дела, то вероятность уйти до приговора сводится к нулю. Это массовое явление».

С ним соглашается и бывший следователь, а ныне старший партнер адвокатского бюро ZKS Андрей Гривцов, который защищает фигурантов громких дел. По словам Гривцова, государство поощряет обвиняемых и осужденных, которые просятся воевать, но есть нюансы.

В случае с делами, которые расследуются центральными аппаратами следственных органов — Следственного комитета, ФСБ, МВД, обвиняемый может безуспешно писать, что хочет воевать, но его не отпускают, рассказал Гривцов: «Либо он не проходит медицинскую экспертизу, либо якобы его ходатайства как-то не доходят». В официальном порядке отправку обвиняемого или осужденного на фронт согласует Минобороны, неофициально — военные согласуют все с ФСБ, которая отправку определенного фигуранта может заблокировать, утверждает Гривцов.

Так, на фронт редко уходят фигуранты резонансных дел — тех, которые связаны с внутренними разборками спецслужб; в которых речь идет о громких обвинениях во взятках; крупные чиновники, сказал Би-би-си Гривцов. «Никому не хочется, чтобы потом было написано, что этот человек вот через СВО так быстро вышел на свободу, что власть можно подкупить», — добавил адвокат.

Инфографика: Ярослава Кирюхина Наталья Мака.

Редактор: Анастасия Лотарева*

*Власти России включили Анастасию Лотареву в реестр «иностранных агентов». Би-би-си категорически возражает против этого решения и оспорит его в суде.