Военные ВСУ о сроке службы: «Неопределенность — хуже всего»

Генштаб ВСУ снова отложил вопрос демобилизации или установления сроков службы. Причина все та же — украинской армии не хватает людей. Что об этом думают сами военные, которые служат более трех лет?»Это какой-то абсурд — мы боремся за будущее Украины, не имея собственного будущего. Мы боремся за свободу или смерть, но нам остается только смерть», — рассуждает Леся Ганжа, старшая солдат, оператор БПЛА в одной из бригад ВСУ.

«Неопределенность — хуже всего», — заключает боец ​​с позывным «Кузя», главный сержант взвода БПЛА в 28-й отдельной механизированной бригаде.

«С такой мобилизацией нас никто не поменяет. Как я могу на это повлиять? Так что я смирился. Я здесь, потому что так надо» — говорит Александр Павлов, капитан, командир батареи управления и артиллерийской разведки в 110-й отдельной механизированной бригаде.

Законопроект о демобилизации в Украине

Демобилизация после трех лет в армии была предусмотрена законопроектом об усилении мобилизации, который начали обсуждать в Украине с конца 2023 года. В конце концов, в апреле 2024-го парламентарии приняли закон, убрав из него определение сроков службы — по просьбе главнокомандующего ВСУ Александра Сырского.

Тогда же парламент обязал министерство обороны решить вопрос о демобилизации в течение следующих восьми месяцев. Но до конца прошлого года этого так и не произошло. А на днях стало известно, что минобороны разработало законопроект о сроках службы еще в январе.

Проект закона предусматривал демобилизацию после трех лет службы, из которых 18 месяцев — в зоне боевых действий. Однако эту инициативу не поддержал Генштаб ВСУ — ведь в случае принятия закона со службы уволится значительное число военных, «что приведет к существенному снижению укомплектованности личным составом боевых воинских частей», говорится в ответе минобороны на запрос «Украинской правды». По информации источников издания, речь идет о 108 тысячах военных, среди которых 14 тысяч офицеров.

Военные в скорую демобилизацию не верили

«Аргумент, что нас некем менять, крайне инфантилен и перекладывает ответственность на тех, кто эту ответственность и так проявил и продолжает проявлять, — считает старшая лейтенант, командир взвода БПЛА в одной из механизированных бригад ВСУ, которая пожелала остаться анонимной. — Добровольцы дали государству большой срок для решения проблем, связанных с мобилизацией. Государство, к сожалению, не решило их и продолжает выезжать на тех, кто везет и кто уж очень устал везти».

Украинские военные, с которыми говорила DW, не воспринимали всерьез обещания правительства и парламентариев решить вопрос демобилизации. «Я и не питал надежд», — признается Андрей Зименко, главный сержант 2-й роты 21-го батальона спецназначения отдельной президентской бригады.

На четвертом году полномасштабной войны украинские военные сталкиваются с последствиями физической и психологической усталости. Среди них — дезертирство и самовольное оставление части, которые приобрели угрожающие масштабы. В то же время, эту проблему может решить наличием четких сроков службы, считает Роман Городецкий, майор, старший офицер отделения психологической поддержки персонала 68-й отдельной егерской бригады. «Это глобальный вопрос — определение срока пребывания в зоне боевых действий и в целом в Вооруженных силах», — добавляет Городецкий.

Реалистичные сроки отдыха для военных

По мнению майора, в условиях нехватки людей можно организовать лишь частичные ротации. К примеру, выводить батальоны на отдых, от одного до трех месяцев, поочередно. «Если мы будем выводить личный состав хотя бы раз в год, все кардинально изменится. Во-первых, улучшится отношение самих военнослужащих к своей службе. Во-вторых, снизится количество СЗЧ (самовольное оставление части — Ред.)», — считает Городецкий.

Военные, с которыми говорила DW, называют большие сроки, необходимые для отдыха после трех лет в армии — от шести месяцев до года. «Даже можно иначе — людей, отслуживших три года, переводить на инструкторов, в тыл», — предлагает боец ​​с позывным «Кузя». «Во времена АТО была практика полугодовых контрактов, — вспоминает старшая лейтенант одной из механизированных бригад. — Понимаю, что с экономической точки зрения для армии это невыгодно. Но я бы очень хотела, чтобы были хотя бы годовые контракты. Даю гарантию, что большинство возвращалось бы в армию и количество СЗЧ снизилось бы».

В то же время, капитан Александр Павлов, командир батареи управления и артиллерийской разведки в 110-й отдельной механизированной бригаде, не может представить никаких реалистичных сроков службы и отдыха. «Нам катастрофически не хватает людей. Нет не то что кем менять, нет даже кого менять, — жалуется командир. — Нашу пехоту вывели из зоны боевых действий — на тот момент укомплектованность была около 20%».

Изменения в подходе к мобилизации

По мнению Павлова, военно-политическое руководство Украины должно изменить подход к мобилизации — в частности, мотивировать людей деньгами. Как и многие собеседники DW, он приводит пример пилотного проекта «Контракт 18-24». Добровольцы в возрасте от 18 до 24 лет получают выплату в миллион гривен за заключение годового контракта, а после его завершения у них будет отсрочка от мобилизации на год с правом выезда за границу и ипотека под 0%. Майор Городецкий из 68-й бригады предлагает распространить этот проект и на 30-летних.

По его мнению, в ТЦК (территориальных центрах комплектации. — Ред.) должны работать рекрутеры бригад, которые будут гарантировать мобилизованным службу на определенных должностях. «То, что сейчас делают ТЦК, не нравится не только гражданским, но и нам, военным, — говорит боец ​​с позывным «Кузя» из 28-й бригады. — Нам привозят людей, которых отловили и от которых здесь нет толку. В лучшем случае он уйдет в СЗЧ, в худшем — это потенциальный 200-й». Кроме того, на фронт не должны попадать мужчины с серьезными проблемами со здоровьем, что встречаются достаточно часто, говорит Андрей Зименко, сержант из 21-го батальона спецназначения. Он также обращает внимание на низкий уровень подготовки и мотивации бойцов после учебных центров.

«Основной причиной, почему люди не хотят служить, называют некомпетентных командиров и отсутствие четких сроков службы, — говорит старшая лейтенант одной из механизированных бригад. — И если первое решается поиском хорошего подразделения, то вот второе, к сожалению, должно решить государство». Вопрос демобилизации тесно связан с вопросами мобилизации, заключает Леся Ганжа, старшая солдат одной из бригад. «Было бы гораздо легче провести мобилизацию, если бы люди были уверены в том, что у них кроме войны еще будет жизнь», — добавляет военная.

Ответственность гражданских за невозможность демобилизации

Тем не менее, не следует снимать ответственность за мобилизацию с самих граждан, считают опрошенные DW военные. «Мне говорят, что меня некому заменить в армии. Но есть куча людей, которые еще не воевали, — замечает Ганжа. — Я готова продолжать воевать за Украину. Но я вижу, что многие люди, моложе и сильнее меня, почему-то этого избегают».

Сержант Андрей Зименко вспоминает, как наблюдал за мужчинами, играющими в футбол на стадионе недалеко от госпиталя, куда он попал с ранением. «Я засек время — они бегали 40 минут, без одышки. Когда я подошел и сказал: «Пацаны, давайте к нам, нам в спецподразделении как раз такие и нужны», они сказали, что больные. А я бы так 40 минут не отбегал — при своих болезнях и в моем возрасте».

В настоящее время украинская армия состоит из примерно миллиона человек, напоминает старшая лейтенант одной из механизированных бригад. «Неужели в стране с населением условно 20 миллионов, без жителей оккупированных территорий и беженцев за границей, так сложно найти миллион человек взамен уже мобилизованных?» — спрашивает военная.