Как меняют работу эмигрировавшие белорусские активисты
Финансирование НГО и медиа сокращается, и многим белорусским активистам и журналистам за границей приходится менять сферу деятельности. Их истории — на DW.Белорусская правозащитница и низовая активистка Наста Базар недавно оказалась в сложной финансовой ситуации в Польше. Наста опубликовала в соцсетях пост с просьбой о помощи, но кроме слов поддержки получила и немало гневных комментариев. Ей советовали идти работать на завод по переработке рыбы, в торговлю или клининг.
Наста признается, что в сложившейся ситуации искала любую работу, в том числе в клининге, но поняла, что за эти деньги просто не сможет ни прокормить семью и ни снимать жилье. «Я решила, что хочу вернуться к частной деятельности. У меня есть образование и опыт в сфере коучинга, я хорошо себя чувствую в качестве ментора, консультантки, могу организовывать инфокампании, пиарить социальные проекты, — рассказывает белоруска. — Для меня в данный момент логичнее иметь финансовую устойчивость, закрыть базовые потребности, и тогда свободное время я смогу выделять на помощь другим».
Наста остается в активизме, но кто-то из ее коллег и вовсе больше не готов работать в сфере НГО и медиа, эта деятельность нестабильна и слишком рискованна для людей в эмиграции.
«Активизм никогда не был моим источником дохода»
Активистка и блогер Ольга Паук работала в отделе по образованию офиса Светланы Тихановской, была вице-спикером Координационного совета (КС) второго созыва, кроме того с бывшим мужем Андреем Пауком они создали YouTube-канал «Рудабельская паказуха». В РБ его признали «экстремистским формированием», блогеров заочно судили. Андрея заочно приговорили к 12 годам лишения свободы, Ольгу — к 8.
Около года назад канал практически прекратил свою работу. Андрей ушел на «Белсат», а Ольга «перестала появляться в кадре». В 2024 белоруска не стала избираться в третий состав КС, потому что «себя в нем не видела».
«Активизм никогда не был моим источником дохода. Я не прерывала свою преподавательскую деятельность. Я давно работаю репетитором (по английскому языку. — Ред.), также меня наняла компания, которая предоставляет платные услуги литовским школам», — рассказывает Паук.
Из общественной деятельности у Ольги осталось участие в фем-группе, а также оказание бесплатной психологической помощи белорускам, оказавшимся в трудной ситуации. По ее мнению, это более весомый вклад, чем, к примеру «участие в КС». Паук считает, что из-за экстремистского статуса большинства белорусских НГО, «люди в Беларуси не могут стать бенефициарами этой работы».
«Это очень ограничивает и фрустирует»
Микалай также работал в сфере образования, а еще занимался квир- и экоактивизмом и урабанистикой. Сейчас в Беларуси, по его словам, это было бы невозможно и опасно.
Собеседник DW в эмиграции около 2,5 лет. В последний год был журналистом-фрилансером. Но два месяца назад деньги у СМИ закончились, и сейчас белорус вновь ищет работу, рассматривает, в первую очередь, вакансии польских компаний в сфере продаж, консалтинга, работы с персоналом. Микалай признается, что хотел бы «что-то более-менее стабильное».
По мнению собеседника, белорусским активистам и НГО сложно получить финансирование из-за высокой конкуренции. Доноры редко выбирают новичков, тех, у кого нет «имени» и «протекции». «Это очень ограничивает и фрустирует», — признается Микалай.
Журналистка Анна Галёта работала в Белорусском расследовательском центре, а также много лет сотрудничала с телеканалом «Белсат». В последние годы как независимый продюсер делала проекты с собственной командой. По словам Анны, некоторые проекты «Белсата”, в том числе и те, для которых она работала, были закрыты. Недавно она начала готовить сюжеты для утренней программы, но это всего лишь подработка, чтобы «не уходить из журналистики».
Параллельно Анна развивает бизнес — цветочный магазин. Первое время магазин не приносил никаких доходов, но сейчас начал работать в плюс. Кроме того, недавно Анна открыла фотостудию, для чего взяла кредит. Остатки кредита Галёта решила вложить в запуск проекта на Youtube. «Я собрала людей, которые готовы вместе со мной работать за идею», — поделилась журналистка.
«Сам создал себе место работы»
Евгений Скрабутан называет себя «обычным активистом, которых в Беларуси тысячи». Он участвовал в «Молодом фронте», был доверенным лицом кандидата в президенты и даже сам однажды баллотировался в местные советы, но общественной деятельностью занимался «не с целью заработка».
В Беларуси Евгений работал в сфере рекламы и туризма: помогал иностранцам «больше узнать о Беларуси». Осенью 2020 Скрабутан уехал в Варшаву. «Было понятно, что деньги с неба не упадут и надо искать себе заработок», — вспоминает белорус.
Евгений считает, что ему было легче эмигрировать, чем большинству белорусов, потому что он учился в Польше и многое знал об этой стране.
В Варшаве Скрабутан открыл белорусскую кофейню. «Я создал себе место работы, куда каждый день хожу с большим удовольствием. У нас здесь своя атмосфера, белорусский язык, — рассказывает Евгений. — Единственный минус — приходится много работать».
Что касается общественного активизма, то по мнению, НГО стоит привлекать белорусский бизнес. «Не стоило надеяться исключительно на западную помощь и грантовые деньги. Это была большая ошибка», — считает собеседник.
«Мы не грустим, мы просто объединяемся»
Александр (имя изменено. — Ред.) в Варшаве недавно, он уехал из Беларуси осенью 2024 года, когда в стране начались массовые задержания ЛГБТ-активистов и трансперсон.
После переезда в Польшу собеседник получил около 5000 долларов помощи, этих денег, по его словам, хватило на покупку необходимых вещей и на несколько месяцев жизни в Варшаве.
Сейчас Александр получает статус международной защиты и пока не может официально работать. После получения документов белорус планирует искать работу по специальности — дизайнером. Несмотря на финансовое положение, Александр продолжает помогать другим активистам, потому что «ты просто не можешь уйти из этого».
По словам белоруса, у НГО все еще есть возможность находить средства на какие-то проекты, в основном за счет объявления сборов: «Исчезла надежда, что где-то есть большие деньги, и что, кто-то считает нас нужными, но мы не грустим, мы просто объединяемся».
