Любовь Казарновская о романе с женатым: «Я просто наступила себе на глотку и сказала «нет»

Очень! Иногда муж даже говорит: «Так, эмоции оставим! Эмоции зашкаливают!» Но оперой, как и любым другим делом, нельзя заниматься без страсти, внутреннего горения, которое происходит и от любви к жизни, и о от тех встреч и общения, которые тебя меняют. Мне кажется, человек не страстный, равнодушный — скучен. Вот эта внутренняя свеча и есть то, что привлекает других людей. Это очень и очень важно. Думаю, та страсть, с которой я всю жизнь занималась своим делом, перешла и на страницы моей книги. Я с таким же желанием, вдохновением и эмоциональным трепетом пишу. Стараюсь своему читателю передать этот свой огонь, который меня сопровождает по жизни. Иначе, думаю, вы прочитаете две-три страницы, и вам будет неинтересно.

Как мне говорила бабуля: «На чужом несчастье счастья не построишь». Все равно есть фундамент дома, который вроде бы заливаешь свежим цементом и бетоном, но все равно эта трещинка проглянет. Я со всей своей страстностью просто наступила себе на глотку и сказала — нет. Я столько наблюдала семей, где произошло вот такое разрушение, что понимаю: это прошлое отзовется болью и в сердце этого человека, и в моем. Совсем переступить через это я не могу.

Та страсть, которая первоначально возникает между людьми, естественно, с годами переходит в какие-то другие формы. А что остается в сухом остатке? Невероятная дружба. Вот если вы, как локаторы, настроены друг на друга и слышите друг друга, если есть общий круг интересов, какой-то духовный градус, — то все это и скрепляет семью. Успешные люди, каждый в своей профессии, живут во многом обособленно, и жизнь их постепенно разводит. И это во многом объяснимо, потому что, если хорошо идет какое-то дело, ты туда вкладываешь эмоции, энергию. Это становится разрушителем брака. Естественно разделение круга интересов дробит и семью. У нас, по счастью, произошло наоборот. Мой муж оказался тем человеком, который в каком-то смысле оставил свое дело, а ведь ему прочили большую карьеру в Венской опере. Он сказал: «Знаешь, я не хочу, чтобы у нас дома был офис, а это неизбежно. Ты будешь слышать те разговоры, которые я веду, сколько что стоит. Я наживу очень много врагов, потому что все будут думать, что лучшие куски я отдаю жене. Не хочу, чтобы в наши отношения вкралось сухой бизнес. Давай что-то делать вместе». И он стал организовывать большие фестивали, программные выступления.

Я вообще Роберта называю моим локомотивом. Я сама бы не решилась на написание книг, потому что, когда приезжаешь с гастролей, сил нет, хочется только на диван, закрыться ото всех. А он говорил: «Надо». И вот я встречалась со своими соавторами через усталость, и это преодоление подарило мне столь замечательный проект. Роберт — человек, который всегда со мной. Но при этом он может мне открыто сказать: «Сегодня мне не понравилось. Есть вот такие минусы, надо над ними поработать». Я вначале могу вздрогнуть, а потом понимаю, что он прав. Мы все с годами приобретаем не только морщинки, зарубки на сердце, но и профессиональные моменты, которые нужно подчищать. Нет ничего лучше человека, который любит и верит тебе, но при этом указывает на то, что можно исправить. Не секрет, что сегодня Интернет полон всякой дряни. Тебя могут и унизить, и оскорбить, а Роберт по-доброму указывает на недостатки. Я это так ценю. У нас семья не только потому, что нам хорошо вместе и у нас мальчишка хороший — сын, который стал уже профессиональным музыкантом, нас скрепляет вера друг в друга. Я ощущаю локоть партнера, причем знаю, что и в горе, и в радости мы будем рядом. Мы идем по жизни с ощущением, что есть близкий человек, который тебя всегда услышит и поддержит.

Мне врач сказал: «Как хорошо, что вы именно в таком возрасте рожаете. Это осознанный выбор». Мы с Робертом шли к тому, что у нас будет ребенок. Очень его хотели после четырех лет брака. Поняли, если получится — это Божье провидение. Андрюша родился ребенком любви, которая прошла определенные испытания. Мы встретились с Робертом зрелыми людьми. В наших жизнях уже были свои радости и перипетии. Поэтому мы осознанно сотворили нашего ребенка. Я рожала в Вене. Здесь мне говорили: «Ой, ты уже давай-давай подгоняй себя, а то будет поздно». А там люди за сорок рожают, и все относятся к этому абсолютно нормально. Причем я ни одного дня не ограничивала себя, выступала до последнего. И мой ребенок мне очень помогал. Мне легко пелось, хорошо функционировало дыхание. Более того, когда я завершала сольную партию «Реквиема» Верди и садилась, тут начинались пляски в животе: «Мама, пой!» Ему так нравилась музыка, и вот родился музыкальный мальчонка.

Роберт часто вставал к мальчику ночью. А чтобы Андрюшка успокаивался, начинал быстро катать коляску и включал симфонию Моцарта №40. Тогда ребенок с блаженной улыбкой засыпал. Незаменима была помощь Роберта, и когда у меня появились первые контракты с жестким планом репетиций. Если сын просыпался в три или четыре утра, муж мне его приносил, чтобы покормить. И потом в пять утра они гуляли по Сан-Франциско. Там было одно круглосуточное кафе, где их все знали. Так что Роберт проявил себя как большой друг и невероятный помощник.