Армения-Азербайджан: километры риска

Кризис в отношениях между Арменией и Азербайджаном, начавшийся после того, как Баку потребовал передать ему под контроль четыре села вблизи условной границы, решен.

Представители двусторонней армяно-азербайджанской комиссии по делимитации границы 19-го апреля заявили, что соглашение достигнуто: села переходят Азербайджану, процесс делимитации можно считать, наконец, начавшимся.

Это сообщение успокоило всех, кто опасался новой эскалации между конфликтующими странами. Однако вряд ли это станет развязкой внутриполитического кризиса в самой Армении.

Кризис, который в свою очередь не может не отражаться на переговорном процессе. И совсем не случайно в истории с четырьмя селами образно отразились все грани проблемы, от урегулирования конфликта до меняющихся отношений Армении и Запада.

Накануне встречи в Брюсселе с участием председателя Еврокомиссии Урсулы фон дер Ляйен, госсекретаря США Энтони Блинкена и премьер-министра Армении Никола Пашиняна Еревану пришлось снизить градус ее ожидания.

Субъективные предпосылки для такого ажиотажа были понятны: встреча столь высокого уровня сама по себе – признак глобального интереса и, значит, повод для оптимизма. Но свой интерес в драматизации саммита был и у Баку и Москвы.

Как и в ряде других случаев, Россия и Азербайджан, исходя из разных позиций, оказываются сиюминутными союзниками. Баку, решив карабахский вопрос, окончательно завладел инициативой и использовал ее для того, чтобы отдалить от переговорного процесса как Запад, так и Москву.

Но Москва, даже будучи отстраненной, так опасается активности «Запада», что преодолевает обиду и поддерживает Азербайджан в его неприятии Брюсселя, Вашингтона или Парижа.

Ереван осознает — переговоры один на один, к которым призывает Баку, проигрышны. Поэтому ищет помощи у «Запада».

Однако он эту помощь в ожидаемом масштабе оказать не может. 270 миллионов евро, обещанные Армении Евросоюзом на встрече в Брюсселе – сумма в буквальном смысле символическая. То же и военно-политических аспектов противостояния с Баку. И, вероятно, все участники встречи исходили из понимания этого, и того, что единственной системой безопасности для Еревана, (каковой, к слову, российская никогда не была) являются сбалансированные отношения с соседями.

Так что, возможно, отчасти Москва и Баку были правы – обсуждалась не только экономика и западные перспективы Армении. Наверняка в центре внимания были и очередные риски и кризисы в отношениях с Азербайджаном.

Возможно, на эту тему Еревану пришлось услышать и кое-что для себя не слишком обнадеживающее. Тем более, что очередной кризис в отношениях Азербайджана и Армении, связанный с несколькими небольшими селами в районе условной линии разграничения, выглядит символом всех проблем Еревана, как внутриполитических, так и внешнеполитических.

Эксклавы

Кризис обострился после того, как в начале марта Баку потребовал немедленно передать села, принадлежность которых Азербайджану, как он заявил, бесспорна: Баганис Айрым, Ашагы Аскипара, Хейримлы и Гызылгаджилы.

Кроме того, статус еще четырех бывших азербайджанских эксклавов на территории Армении он предлагает рассмотреть в процессе делимитации границы — Юхары Аскипара, Софулу, Бархударлы и Кярки (названия всех сел приведены в азербайджанской транскрипции).

Первые четыре села перешли под контроль Армении еще в годы войны — в начале 90-х. Тогда противостояние в Карабахе продолжилось и на отдельных участках «советской границы», не успевшей стать государственной.

Так же под контроль Азербайджана тогда перешли некоторые территории Армении, включая крупный армянский эксклав на территории Азербайджана Арцвашен.

Настроен ли Азербайджан искать решение по поводу эксклавов? Например, обменять территории, или, наоборот, оставить все, как есть. Но вот по поводу четырех сел в районе нынешней линии разграничения Азербайджан непреклонен, и эту непреклонность каждый раз подкреплял намеками на силовое превосходство.

Логика Баку понятна. Закрыв вопрос внешних границ Азербайджан преодолел травму поколения — т.н. «безуспешного государства». Достигнутая территориальная целостность для него сегодня – как герб и флаг, знак завершившейся истории и состоявшегося государства. Даже если речь идет о нескольких десятках квадратных километров.

Все, что происходит после карабахской войны для него — беспроигрышная игра, фактически.

Для Еревана же любые продолжения были чреваты проблемами. Дело даже не в самих указанных селах и эксклавах – они и так безлюдны. Отставив политические мотивы можно вспомнить, что по этом селам зачастую пролегают коммуникации — дороги.

Граница в этих местах зачастую устроена так, что траснпортные пути по несколько раз пересекают границы. Если в советские времена это не имело никакого значения, то теперь жители приграничных армянских сел рискуют оказаться в изоляции — по крайней мере до тех пор, пока не будут построены объездные дороги. А это в условиях местного рельефа довольно затруднительно.

Нечто похожее уже случилось в Сюникском районе Армении, где азербайджанская сторона установила контроль над дорогами, так же проходившими по азербайджанским территориям. Если Армения потеряет контроль над эксклавами — селами, ситуация для нее станет еще более тяжелой, поскольку через эти территории проходят коммуникации уже не местного, а вполне стратегического значения.

Через эксклавы Тавушского района проходит дорога в Грузию, а через эксклав Кярки, который в Армении называют Тигранашеном, идет дорога, связывающая центр Армении с его южными регионами с тем же Сюником, и, самое главное с Ираном.

И еще одно неприятное последствие подобного развития событий, которое может повторить то, с чем Армения уже столкнулась в том же Сюнике. Скажем, аэропорт и даже районы Капана, расположенного у самой границы, после того, как азербайджанские войска взяли под свой контроль территории вдоль линии разграничения, оказались под огневым контролем Баку.

Это ставит границу Армении в уязвимое положение и дает Азербайджану, свободу манёвра, в том числе и силового. Особенно в переговорах о делимитации границы.

Давление

Поэтому Ереван оказался перед сложным выбором. Упорствовать он не может ни по международно-правовым основаниям, в которых формальная правота на стороне Азербайджана, ни по военно-политическим.

Так Баку действовал и в Сюнике, и в самом Карабахе – повышая ставки и оказывая давление на Ереван на грани фола. Или даже за гранью, но не настолько, чтобы вызвать несоразмерный его планам гнев заинтересованных сторон так или иначе вовлеченных в интригу – Запад, Россию, Иран и даже Турцию, с которой при всех союзнических связях Баку безусловно должен согласовывать свои действия. Так Баку уже тестировал «красные линии» осенью 2021 года, заняв ряд территорий, которые Армения считает своими, а Азербайджан — спорными.

Тогда Азербайджан обстрелял территорию Армении, сомнений в принадлежности которой нет ни у кого, включая сам Азербайджан.

Вопрос делимитации и демаркации границ все годы после войны был одним из главных в повестке армяно-азербайджанского урегулирования. Помимо того, что для Баку это завершающий аккорд в компании окончательного оформления государственности, это еще и неограниченный ресурс давления на Армению в других вопросах.

В Ереване подозревают, что пограничные требования Баку могут оказаться не последними, и Азербайджан поэтапно будет продолжать давление на Ереван.

Последствия

Декларируемая готовность армянской власти начинать процесс делимитации границ с передачи территорий встретило жесткое сопротивление внутри страны. И в этой дискуссии ключевым фактором становится фактор ответственности за возможные риски. С одной стороны, возможные последствия в самом деле могут оказаться настолько неблагоприятными, что оппозиция успешно использует патриотические лозунги, будучи избавленной от необходимости отвечать на вопросы о цене непреклонной позиции.

Но все же — ресурсы и популярность оппозиции крайне ограничены.

С другой стороны, популярность самого Пашиняна, в свою очередь, во многом построено на отторжении прежней власти, с которой связана оппозиция. Это является одним из немногих ресурсов Пашиняна в его непростом маневре.

Оппозиция в Армении рассчитывает не столько на выборные процессы, сколько на расшатывание режима, в чем надеется на российскую поддержку. Едва ли эта дестабилизация, если даже произойдет, будет фатальной для армянской власти, но здесь не стоит сбрасывать со счетов субъективный фактор самого Пашиняна: он сам победил уличным путем, и вся история его власти подтверждает, что он весьма чувствителен к подобным угрозам, а власть в Армении обычно персонифицирована.

Азербайджан явно дает понять, что может использовать силовой фактор, и понимание этого за последние четыре года стало непреложным для армянских политиков.

Даже не вторжение, а лишь локальная эскалация, в ходе которой Азербайджан возьмет под контроль участки вблизи неразмеченных участков границ (их всегда может назвать спорными), может стать импульсом для внутриполитического кризиса Армении.

«Запад»

Третий фактор, о котором зачастую не говорят, тоже оказывается принципиальным – давление «Запада» и об этом могла на самом деле идти речь на встрече в Брюсселе.

США и Европа выказывают Еревану симпатии, зачастую вызывая этим гнев Баку. Но реальные стратегические интересы Запада при этом связаны гораздо больше с Азербайджаном, и Баку даже в самой жесткой своей риторике не выходит на границы установленных приличий.

Да, для него было важно конвертировать итоги победы во внутриполитическую незыблемость, методика этой конвертации Западу бы не понравилась. Обе стороны это понимали, и превентивной публичной ссорой перед президентскими выборами в Азербайджане избавили друг друга от необходимости нового обмена резкостями, которые могли поставить отношения на грань еще большего обострения.

Теперь выборы прошли, судя по всему, разлад продолжается по инерции, и Запад на самом деле не такой уж противник Азербайджана, как это демонстрируют в Баку. Азербайджан в противостоянии с Арменией не скрывая исходит из силовой логики. Да и мир исходит не из логики закона, а из минимизации рисков, особенно здесь и сейчас. Мы это знаем отнюдь не только по армяно-азербайджанской коллизии.

Минимизация рисков предполагает давление на того, кто перед этим давлением более уязвим. Тридцать лет, которые продолжался карабахский конфликт, мир больше давил на Азербайджан, исходя из того, что выгодный статус-кво Армении сулил спокойствие и Западу.

Теперь ситуация изменилась. Армения хочет дистанцироваться от России? Что же, «Запад» готов оказать Пашиняну политическую поддержку. Но те 270 миллионов, которые ему обещали, заявлены как помощь в инфраструктурных проектах. А есть ли для Еревана сегодня инфраструктура важнее, чем коммуникации, которые надо создать взамен тех, которые могут быть потеряны после требований Баку? Их необходимость понятна Западу и непонятна Армении?

В этих обстоятельствах Пашиняну остается только довольно рискованная игра. Она не нова — Пашинян зондирует по непопулярным вопросам общественное мнение, где-то даже готовит его – при этом избегая конкретных действий. Так было с изменением Конституции, которого требует Баку в связи с двусмысленностями в отношении Карабаха, так продолжается в вопросе ОДКБ: власть декларирует решительность, но при этом дальше деклараций дело не идет.

Пашинян в пограничном споре с Баку

Он едет в район около спорных территорий, он заявляет о необходимости передачи четырех сел, но на официальном уровне власть уточняет — сроки этой передачи не определены. И при этом Пашинян играет на главном травмирующем страну ожидании – непременной войны. Он предупреждает: она случится, если с передачей сел слишком упорствовать – будто опережая возможное и неблагоприятное развитие событий, и заранее перекладывая ответственность и риски на тех, кто к такому упорству призывает.

Китайская мудрость гласит, что дорога в тысячу «верст», начинается с первого шага, и этот шаг сделан — делимитации границ. Камень сдвинут с мертвой точки. Но, учитывая трудности горной дороги, по которой еще предстоит пройти, этот шаг пока, скорее, символический. И, возможно, далеко не самый трудный.

Автор: Вадим Дубнов, Прага

Материал подготовлен в рамках проекта «Вести из Южного Кавказа». Мнения и суждения, высказанные в статье могут не совпадать с позицией редакции «Netgazeti» и тбилисского офиса Фонда Heinrich Böll.