«Оставили нас голодать» – Зестафони и Шроша после строительства автобана
«Много людей уехали в эмиграцию, 18 объектов закрылись. Когда открылся автобан, в ту ночь, после 9-ти часов, по этой дороге вообще машины больше не ездили», — рассказывает сотрудница «ММ» Майко. Это заведение расположено в Зестафони на улице, известной своим кофе.
За последний год были открыты два новых участка скоростной автомагистрали Восток-Запад. Но эти положительные изменения не улучшили жизнь людей проживающих в Зестафонском муниципалитете — население терпит убытки, значительно возросла безработица, усилилась миграция.
В статье мы опишем, как изменения отразились на жителях Зестафони и Шроша, были ли выполнены пункты, включенные в документ «Оценка воздействия на окружающую среду», и можно ли построить новые участки важной для Грузии автомагистрали так что бы минимизировать ущерб наносимый гражданам.
Зестафони — улица, знаменитая своим кофе, похожа на район, где велись боевые действия
Улицу Тамар Мепе (Царицы Тамар), известную своим кофе и когда-то заполненную автомобилями, сегодня сложно узнать. В основном тут можно лицезреть ветхие строения с вывесками: «Закрыто», «Сдается», «Продается».
Как рассказывает сотрудница кафе «Дискавери» Тико, клиенты, пришедшие сюда после открытия автобана, часто сравнивают увиденное с разрушенным войной районом:
«Те, кто знал и часто гулял здесь, говорят, что улица выглядит как территория, где прошли военные действия. Объекты, которые были закрыты, уже повреждены, окна разбиты…
Ситуация очень плохая, закрыты многие объекты. Очень много людей уехало за границу, много людей уехали из региона на заработки».
Тико говорит, что после окончания лета, улица будет выглядеть еще более удручающе:
«Сейчас еще лето, и объекты открыты. Люди надеются на лето. С октября они тоже закроются. Фактически на улице останется 4 объекта. Приходите в октябре, увидите, что других открытых объектов здесь больше не будет».
По словам Тико, все заранее знали, что планировалось строительство автобана, но не учли необходимость переноса объектов в окрестности автобана.
«Ведь можно было выделить место у автобана, куда бы вместе перемесили все объекты, а не хаотично. Здесь работа шла именно потому, что все эти объекты были расположены здесь. Все знали, эта та улица, куда приходят за кофе и шли сюда»
По словам Тико, было сделано все, чтобы открытие нового участка трассы на улице Тамар Мепе не вызвало протесты:
«Что бы не было протеста, они нам все время говорили, что вот еще немного, и дорога снова будет проходить здесь. Что все это якобы временно. Так они останавливали людей, чтобы те не протестовали.
Пришли, измерили объекты, мол переместим вас к автобану… Красивыми словами останавливали людей — вот она правда.
Маико, сотрудница «ММ»
«Когда открыли автостраду, людей стало гораздо меньше, потому что все перешли на автобан. Эта дорога вновь стала безжизненной, как и много лет назад.
Это коснулось и людей: очень много объектов было закрыто, очень много людей осталось без работы. К тому же сейчас сезон, все хотят работать, этих людей тоже жалко.
Когда сюда приезжали люди, дорога была перегружена, стояла пробка, теперь можно на пальцах посчитать, сколько машин за день проезжает».
Маико говорит, что, как и другие заведения, их кафе тоже может закрыться:
«Нас может постигнуть та же участь. Сейчас сезон, но с сентября все будет гораздо хуже».
Тико и Маико рассказывают, что после закрытия объектов, люди стали уезжать заграницу.
«Много людей эмигрировало, 18 объектов были закрыты. Работникам уменьшили зарплату, ведь если у тебя нет работы, ты даже зарплату работнику не сможешь заплатить, поэтому многие решили уйти».
Те, кто продолжают работу, в основном являются владельцами помещений в которых расположены объекты.
Один из них — Паата, владелец кафе «Н1», вернувшийся из Европы, чтобы помочь своему бизнесу:
«Я живу в Европе и сейчас приехал специально, что бы помочь бизнесу. В 2015 году я открыл кафе («Н1»), после чего им управляют и управляют члены семьи, так как я живу в Европе.
Паата, владелец кафе «Н1»
Логично, что все ждали открытия автострады и все знали, что рано или поздно это произойдет, но в тот период, когда она действительно открылась, это было очень неожиданно и спонтанно.
Несмотря на потерю, Паата не думает менять место. По его словам, это место для него важно:
«Многие переместили свои кафе на разные участки автобана и продолжили там работать, но для меня этот район и место всегда были особенными».
Его цель — дать объекту новую жизнь и включить его в свой проект — «Познакомьтесь с Грузией»:
«В Европе у меня есть проект «Познакомьтесь с Грузией» — я уже открыл первый ресторан в Польше, цель проекта — познакомить весь мир с Грузией и ее ценностями. Этот объект будет частью этого проекта».
При виде камеры работники открытых объектов разговаривают неохотно, но все они говорят, что после открытия автобана их жизнь ухудшилась.
Сотрудница кафе «Голденс» Этер Гумберидзе рассказывает, как открытие автобана повлияло на работу объекта:
«Людей очень стало меньше, но гости, которые помнят вкус нашего кофе и хачапури, все еще приходят.
Сотрудница кафе «Голденс» Этер Гумберидзе
Многие объекты были закрыты, особенно те, кто платил аренду. Этот объект принадлежит моему начальнику, и поэтому он до сих пор работает».
По словам Этер, раньше в их кафе работали два сотрудника и делили обязанности, а теперь все обязанности легли на нее:
«Были кассир и пекарь, теперь все обязанности выполняю я»
Этер также отмечает, что после открытия автобана в Зестафони выросло число безработных.
«Выросла и безработица, кто-то эмигрировал, кто-то вынужден сидеть дома, кто-то нашел работу в другом месте.
То же самое рассказывает Тамар Нозадзе, которая торгует сыром на базаре в Зестафони. «Раньше только на этой улице продавалось 4 тонны сыра — так говорили, сейчас столько не продается».
«Сыр для хачапури продавали в большом количестве. Но поскольку сыр больше в таком количестве не продавался, пришлось снизить цену. Это плохо сказалось на крестьянах, продавая дешево сыр люди не могут купать продукты которые очень подорожали.
Шроша — «Они оставили нас голодать»
Я сажусь в маршрутку и говорю водителю, что еду до Шроша. Да, но я еду по автобану, тебе придется выйти на повороте, — ответил он.
Выхожу на съезде. Здесь строится торговый рынок, где будет продаваться керамика. Спрашиваю строителей, как пройти к Шроша. Они объясняют.
Если вам удалось въехать в поселок, вам необходимо переместиться на безопасный участок дороги, для этого вам придется либо пересечь насыпь на середине автострады, либо идти между насыпью и ограждением, что практически невозможно.
Наконец мне удается добраться до безопасного участка дороги, и вскоре я оказываюсь на старой дороге, которая когда-то была единственным путем на запад. Машин нет, дорога пустует.
Через несколько минут я вижу вулканизацию и человека. Знакомимся с Гиви Гвелесиани, перед домом которого и расположена вулканизация.
«Я работал раньше, а теперь я безработный, здесь больше нет движения. Я выходу из дома и сижу тут, если у кого-то беда, я помогу ему».
По его словам, гончары были в сильном убытке, пока шоссе не дошло до деревни Чима, некоторые из них перевезли туда свою керамику. «Они перешли до тех пор, пока тоннели откроются. Когда здесь построят объекты, они вернуться».
Гиви Гвелесиани
Одна сторона постройки, куда должны переехать гончары, почти закончена, другая находится в стадии строительства. Шоссе открылось осенью прошлого года, в сентябре.
Продолжаю путь к ларькам, где до открытия шоссе продавали керамику. Сейчас это место окружено забором. Дали, владелец ларька, говорит, что открытие автострады очень плохо отразилось на Шроше, но она надеется, что строящийся сейчас глиняный рынок будет восстановлен, и благодарна за это правительству.
Дали
«Люди в основном зависели от гончарного дела. Мы себя этим содержали… Правительство о нас позаботилось, и на шоссе строится глиняный рынок, который скоро откроется».
По словам Дали, хотя с момента открытия шоссе прошел почти год, работы было проделано очень много, и все это потребовало времени, и она надеется, что рынок откроется через месяц-полтора.
Открытие автострады отрезало Шроша от основной дороги:
«Выезда на трассу у нас нет, но сейчас нам обещают, думаю, они это сделают. Где бы ни был рынок, должен быть построен альтернативный мост, иначе как люди доберутся до рынка…»
Подхожу к другому прилавку, захожу в небольшую дверь, полную глиняных сосудов, встречаю хозяйку Бабулиа Гвелесиани. Он говорит, что после 26 сентября (когда открыли автостраду) машины по этой дороге больше не ездят:
« Я не мога никуда перейти. После открытия автострады здесь ходят только местные жители и ждут открытия рынка, которое, по их словам, будет в конце сентября. Мы знали, что автострада строится, но думали, что в первую очередь построят торговые площади и нас так не оставят, но вышло иначе.
Мы остались вне игры… у нас нет выхода… Обещают, что все будет сделано, это ( торговые площади ) включено в проект».
Бабулиа Гвелесиани
Последняя точка — это самый большой участок, выставленный на продажу. Раньше в этом месте торговали 52 гончара, а сейчас их количество можно пересчитать по пальцам.
«Нас оставили голодать. Дороги нет. Уничтожили нас в один день, так это называтся», — говорит один из гончаров.
По его словам, Шроша уже несколько месяцев находится в изоляции, а правительство не отреагировало на просьбу о помощи.
Как и Бабулиа Гвелесиани, здешние гончары не имели возможности переехать в другое место:
«Мы не могли, нам некуда было идти. Чтобы идти и строить, нужны деньги, у нас денег нет. Мы здесь и что мы делаем… мы целый день торчим зря», — присоединяется к разговору еще один гончар.
По их словам, представители правительства побывали здесь несколько дней назад, но беседовать с ними не захотели.
«Мы очень злы, наше правительство недавно нас проигнорировало; Мы попросили их остановить машину, чтобы сказать им два слова, но не остановились».
Что нужно было сделать, чтобы после открытия трассы не пострадали люди?
Что написано в «Оценке воздействия на окружающую среду»:
В «ОВОС» района Шорапни, в который входит село Шроша, в виде таблицы четко указано, как компенсировать людям, чей бизнес и/или занятость пострадает из-за дороги.
Затронуты все домохозяйства, независимо от их статуса (законных владельцев и произвольно занимающих землю).
Также отмечается, что лицам, временно пострадавшим от дорожных работ, в качестве компенсации должны быть предоставлены:
«Денежные компенсации в размере чистого дохода за месяцы приостановления деятельности. Доход будет рассчитан на основании налоговой декларации или ее отсутствия. Из расчета прожиточного минимума (на семью из 5 человек). Постоянный работник/сотрудник: компенсация утраченной заработной платы в размере 3-месячного прожиточного минимума (для семьи из 5 человек и курсов компьютерного обучения).
Получили ли гончары компенсацию? Гончар Нино говорит, что никакой компенсации они не получили:
«Мы не получили абсолютно никакой компенсации — мы просили, но ничего не получили.
Наоборот, как этнографический край, мы до сих пор были свободны от налогов, а теперь, наряду со всем остальным, в новом торговом месте, куда нас переведут, с нас взимается ежемесячная плата».
Уточняем у Нино, получил ли кто-нибудь из гончаров, оставшихся на старой дороге, компенсацию за этот период, на что Нино ответила, что никто вообще не получил никакой компенсации.
Заброшенный ларек. Шрома.
В бюджете компенсаций» есть отдельная графа – «Бизнес, занятость и оплата труда торговцев», на которую в качестве общих затрат выделено 316 078 лари.
Мамука, владелец «Объекта ММ», расположенного на улице Тамар Мепе в Зестафони, рассказывает, что никакой компенсации они не получили:
«Мы не получили ни денег, ни чего-либо еще. Обещали, что на территории, прилегающей к автостраде, выделят какое-то место, переговоры об этом шли целый год, и там тоже никто ничего не получил».
Резо, владелец кафе «Дискавери», говорит то же самое — «Ничего подобного [компенсации] не было».
«Я тоже ничего такого не слышал, у моих родственников здесь тоже был объект, и они его закрыли, остальные до сих пор борются».
Почему не были должным образом оценены риски расселения
Существует ли практика, когда должно быть предусмотрено все, что позволит компенсировать людям и/или уменьшить ущерб, и как в случае с селом Шроша задерживается строительство торговых объектов?
С этим вопросом мы обратились к Мариам Пацация, координатору поддержки местных сообществ неправительственной организации «Зеленая Альтернатива», которая участвовала в процессе мониторинга строительства участков трассы:
«Если государство не сможет обеспечить все это до открытия автострады, то оно должно компенсировать местным жителям те потери, которые они понесут в этот период», — говорит Мариами.
По словам Мариам, согласно политике банка (в данном случае финансистами проектов являются Азиатский банк развития и Европейский инвестиционный банк), наряду с физическим размещением, важен и вопрос экономического аспекта:
«Не только люди, которых приходится физически переселять, то есть, например, те, у кого новая автомагистраль проходит прямо через их дом или участок, но и люди, которым грозит экономическое переселение – потеря дохода и средств к существованию».
Мы обратились к Азиатскому банку развития, который является финансистом строительсва участка Шорапани-Аргвети (F4):
Почему не были должным образом оценены риски экономического расселения и не приняты меры по сохранению условий жизни и уровня доходов людей, которые пострадают от строительства автострады?
В ответе Азиатского банка развития подчеркнуто, насколько важна эта автомагистраль для Грузии как на международном, так и на местном уровне.
Также отмечается, что они контролируют «деятельность всех исполнительных и исполнительных органов, задействованных в проекте, для обеспечения соблюдения политики безопасности и выполнения всех процедур, направленных на содействие учету интересов людей, затронутых проектом».
Меры по смягчению воздействия на население, косвенно затронутое проектом, что является сферой деятельности различных государственных учреждений Грузии, были рассмотрены на подготовительном этапе проекта и находятся в процессе реализации.
По словам представителя Европейского инвестиционного банка, в финансируемых ими проектах план переселения составляется организацией-инициатором с учетом социальных стандартов Европейского инвестиционного банка.
В случае с участком Убиса-Шорапни (F3) Департамент дорог Министерства регионального развития и инфраструктуры Грузии разработал план переселения, а в мае 2018 года были проведены консультации с местными жителями, после чего план был официально опубликован.
Представитель Европейского инвестиционного банка сообщил «Батумелеби», что они запросили дополнительную информацию по вопросам, которые возникли в Шроша, указанные в статье, чтобы лучше понять суть проблемы и будут следить за вопросом в рамках своего механизма мониторинга.
В их ответе также говорится, что они очень серьезно относятся ко всем проблемам, высказанным заинтересованными сторонами, и поэтому у них есть официальный механизм рассмотрения жалоб. Однако официальной жалобы по этому проекту они пока не получили.
____
Автор Бута Орджоникидзе
