«Мама, прости, что завтра тебе придется идти в горы» — История одной женщины

Автор: Ева Артмеладзе

Моя мама худощавая, 42-летняя женщина. Каштановые волосы она прячет под платком. И она не просто мать четырех детей, а намного больше.

Я ненавижу день рождения моей мамы. 29 мая, в день ее пятнадцатилетия она встречала на своей собственной свадьбе, в белом длинном платье. Ей только исполнилось 15-ть лет, когда ее обязали выйти замуж.

Ни до того, ни после, день ее рождения никогда не отмечали. Не потому, что она не любит отмечать день рождения или не любит торты. Просто у неё не было такой возможности, и никому до не было дела.

Несколько лет назад моя старшая сестра купила ей торт, мама разозлилась. В этом году, 29 мая, она об этом вспомнила и исповедалась. Разозлилась она потому, что не понимала, какой должна была быть её реакция. На самом деле она тогда обрадовалась, но не смогла это выразить. Почувствовала, но не смогла сказать.

Иногда я очень хочу не знать, сколько лет моей маме. Под глазами у неё больше морщин, чем у 42-летних женщин. Её руки постарели. Голос стал хриплым.

У мамы постоянно болит спина. Говорит, что постоянно чувствует что-то, похожее на жжение в области рук. На ногах выпирают вены, часто опухают лодыжки. Сильные головные боли не оставляют ее. К врачу она пойти не может, на это у нее никогда нет времени.

Она не позволяется себе взять перерыв в уходе за коровами, нельзя мол, надо зарабатывать на еду и хлеб. Будто нескончаемая весна, когда в деревне всегда больше дел, чем обычно. Да, бесконечная весна, так как дел много и летом, и зимой, и весной.

Ростом моя мама примерно 1 метр и 65 сантиметров, но она сутулится. От работы ее позвоночник скривился. В основном она носит одежду темного цвета и считает, что время веселых цветов для неё уже прошло. Помните, да? Маме всего лишь 42 года.

Что нас убивает? Не знаю. Но убивает нас не только смерть.

Я знаю женщин, ровесниц мамы. Кажется что они младше нее в три раза. Могу ошибаться. Быть может, мама должна быть старше них в три раза. Ровесниками они быть не могут, это невозможно.

У мамы много веснушек. Думаю, быть может это не веснушки, а засохшие слезы. Веснушки на лице, всем теле и руках. Руках, которые начинают движение каждый день, в пять часов утра и не могут остановиться. Времени на остановку никогда нет.

У моей мамы четверо детей. Она очень гордится тем, что моя старшая сестра была первой в нашем районе, кто смог поступить в университет. Это действительно её заслуга.

Моя мама чудесная женщина, но её история не особенная. Я очень зла на господа из-за этого.

В лице мамы я злюсь и за всех тех женщин, которые разделяют её судьбу или находятся в худшей ситуации.

Годовой доход многих семей зависит от женщин, но им никогда не давали возможность прикоснуться к этим деньгами. У многих женщин на протяжении 42 лет никогда не было новой кофты или колготок. Они никогда не ходили на шоппинг, никогда не думали — «я правда это заслужила». Быть может, они годами хотят купить крем для лица, ведь ежедневная работа на поле под палящим солнцем иссушает и грубит кожу.

Завтра или через несколько дней мама и другие 42-летние женщины пойдут в горы как «мемтеури» (люди, перегоняющие и ухаживающие за крупнорогатым скотом на летних высокогорных пастбищах).

Ненавижу горы. Ненавижу слово «мемтеури» и все те дела, которыми они непрерывно должны заниматься на протяжении трех месяцев. Они преждевременно увядают от этой бесконечной работы.

Эти женщины словно пианино. Каждый день одна из их клавиш теряет звучание.

Ненавижу мужчин, которые говорят, «да что там такого-то? Утром и вечером подоишь скот и всё». Мужчин, которые ругают женщин за то, что раз в неделю они позволяют себе выпить пьют кофе у соседки.

Ненавижу народное гуляние «шуамтоба», когда ищущие во всем романтику люди направляются к деревянным домикам, мусорят, едят каймак и уходят, а женщины весь день крутятся у печки, чтобы три раза в день накрыть им на стол.

Они пируют, а женщины трудятся.

Мама, прости, что завтра тебе придется идти в горы. Я очень не хочу, чтобы так было.