Дневник 77-летнего сухумского педагога-грузина, который остался у себя дома после взятия Сухуми абхазами, и пережившего страшные пытки

Перед Вами уникальный и полный трагизма документ – отрывки из дневника 77-летнего сухумца Анатолия Михайловича Соселия. Педагог, автор поэтического сборника, оставшись в родном городе после его падения, не только стал очевидцем страшных событий, но и сам подвергся насилию и унижениям со стороны «новых хозяев». 

22.3.95 среда

После ведения дневника (21/III) пришли Гурам и Вано, а после того как они ушли (я лежал) налетели абхазцы и долго меня мучали. Душить не пытались. Утром опять пришли трое и потребовали деньги. Я Гураму {сосед} отдал хранить 5000 рублей, ещё имел 2300, которые не отняли.

Когда настал полдень пришли 7 человек. За день до написания дневника продал вино за 4000 р. Снова перевернули весь дом. Я макароны кушал, дали доесть, а потом потребовали деньги. Забросили в заднюю комнату, сняли одежду, туфли, искали {деньги}, а когда не нашли избили. Мою палку мне об голову сломали. Я отдал 7000 рублей. Не остановились. Завели в мою спальню и веревкой… {текст прерывается}

… когда пришел в сознание они уже ушли. Вечером снова пришли и пригрозили, если в течении 2-3 дней не покину дом, то задушат меня, дом подожгут, а меня внутри сожгут. На этот раз не мучали.

В спальне не спал, лег в передней комнате на диване. В полночь пришли двое: одна была красивая девушка. Парень бросил в меня лежащего зажженную сигарету. Обошли и верхний этаж, забрали посуду. Перед тем как уйти парень бросил в меня рулон обоев, попало в руку и сильно болит. Болит горло и шея, след от веревки и сейчас заметен.

23/3-95 четверг

Этим утром пока что приходил только один. Когда делал эту запись он спросил, что я пишу. Я ответил, что стихи. Быстро ушел. Нет сил в коленях. Бьёт дрожь. Наверное, ещё ждут меня неприятности. Утром (сегодня) дверь сама открылась и послышался голос Циалы. Сразу встал, посмотрел, никого нет. Вчера всю ночь шумел мой дом. Плохие сны вижу. Не смогу ни в Тбилиси уехать, ни здесь выжить. Недавно что побывал здесь, разведывал. Значит погром и пытки ждут меня. Вчера Гурам макароны принёс, какое сейчас число и какой день не знаю. 23-е оказалось. Написал же вначале. Вчера ждал Рамаза и Р. {двоюродный племянник и его жена – абхазка}, обещали, но не пришли. Недавно, что был, быстро вернулся, и ещё одного с собой привёл, ногой попинали вещи, разбросанные по полу, между собой что-то поговорили и ушли. Пришел Гурам, посоветовал срочно покинуть дом. Забрал мои рукописи (поэмы не смог найти). За день до этого на сохранение забрал пишущую машинку и три баллона вина. Я поменял белье, оделся тепло, попрощался с домом и вышел на улицу. Пошел к Рамазу. Он сказал, что мои дела записали и меня заберёт Красный Крест. Больше похоже на неправду. Оттуда пошел в дом Веры {сестра жены, осталась жива благодаря соседям-абхазам}, побеспокоил её, ночевать буду здесь. 

Весь день был пасмурный и холодный.

26-3-95 воскресенье

Третью ночь должен здесь провести {у Веры}. Снаружи очень холодно, кажется заморозки, дождь спал, холода прибавилось. Как быть, что мне делать? Если Красный Крест не вывезет меня из Сухуми придётся кончить жизнь самоубийством, другого выхода не вижу. Разум затмен, ничего придумать не могу, ищу выход, но не могу найти.  

27-3-95 понедельник

Идёт сильный дождь и весь день холодно. Вера утром накормила меня завтраком. Потом пошел в Красный Крест, а там оказывается сегодня не было приема. Сказали надо прийти в четверг утром в 9 часов в санаторий, к начальнику в главный комитет на разговор. Вечером в 4 часа вернулся к Вере, к себе домой не ходил, поскольку Гурам сказал, что меня ищут. Я, когда к Вере перешёл, бандиты пришли в дом Гурама, под предлогом поиска меня {неразборчиво} все комнаты и забрали три баллона вина, которые я дал Гураму….

Вера пришла, накормила меня вкусным ужином: горячей мамалыгой и сыром. Она рассказала из Ростова приехал какой-то армянин к родителям, пришли бандиты и отняли много денег, второй раз пришли бандиты, армянин опять дал деньги, в третий раз пришло 3 человека и потребовали деньги, армянин взбешенный из пистолета всех троих застрелил. Эх, был бы у меня пистолет, и я бы им показал кузькину мать. Дом Веры. 27/III 95

28/3

Этим утром меня навестил Рамаз в доме Веры. Вера накормила завтраком. Рамаз сказал, что Р. Была в Красном Кресте и мольбой добилась первой цели – представители Красного Креста должны проведать меня в моём доме завтра в утро в 9 часов, а я их должен встретить. Рамаз забрал меня к себе домой, накормил меня горячей лепешкой и горячей фасолью. Затем я захотел проведать свой дом и пошел. Все было как я оставил: погром. Забрали только деревянные стулья, которые были уложены у соседского забора. Я стал искать письма детей, но нашел только малую часть, разбросанные. Еле нашел маленькие ножницы и во дворе на солнце подрезал выросшие ногти. Во двор зашли двое мужчин, у одного на плече был автомат, у другого в руках что-то было. Автоматчик не был одет в форму. Я им сказал: «Заходите». Неожиданно в лицо брызнули страшно пахнущей жидкостью. Сильное жжение почувствовал, и я закричал. Не даждавшись окончания моего крика этот безбожник еще раз плеснул прямо мне в глаза. Жгло глаза, сперло дыхание, подкатил страшный кашель. Наощупь добрался до ванны и стал поливать воду на лицо и в глаза. Потихоньку жжение прошло и кашель убавился. Этот процесс шел около получаса. Гурам даже не выглянул из дома. Боится, а что ему еще делать. Я постель постелил, хотел в своем доме провести ночь, не хотел беспокоить семью Рамаза, но если днем со мной такое сделали, то что будет ночью. И вернулся в квартиру Рамаза. Супруги мне выделили целую комнату. Завтра рано надо встать, чтобы возле своей калитки дождаться Красный Крест. Вот в таком я положении. Зрение кажется восстановилось, но жжение есть, но горло сухое и часто кашляю. Квартира Рамаза 28/III-95

29-3-95 среда

Вчера утром решил покончить жизнь самоубийством и написал Вере прощальное письмо. После того, как закончил письмо, пришел Рамаз и его совет заставил меня отложить это дело. Я письмо положил в этот блокнот и ношу с собой.  Если Красный Крест не поможет, то придется выполнять то, что написано в письме. Посмотрим, что получится. Этот дневник пишу в квартире Рамаза, возможно продолжение придётся писать в другом месте.

Представитель Красного Креста в квартире Рамаза. Как и в прошлый раз заполнил бумаги и подшил к старым. Я объяснил свое положение, рассказал, что со мной происходит в последнее время. Записал что-то и обещал ускорить отправку. «Все-таки когда?» — спросил я. «Дней через двадцать», — ответил он. «Ну тогда меня здесь не будет», — сказал я. «Когда получим согласие ваших детей, тогда отправим в Тбилиси, только вы должны выписаться из Сухуми, в противном случае не получите пропуск», — был ответ. {Международный Комитет Красного Креста действовал по правилам сепаратистов – измученных стариков вывозили только после процедуры выписки, чтобы лишить формального повода на дальнейшее возвращение}.

Р. Вынесла сладости и накормила. 5 пирожных завернула в бумагу и отдала. Как она хорошо умеет обращаться с людьми. Когда он ушел накормила нас обедом, не смотря на то что утром хорошо завтракали. В 1 часу я ушел и пришел в дом Веры. Не знаю, как я здесь выдержу еще 20 дней. Я очень беспомощен и сам себя ненавижу. В доме Рамаза попытался писать стихи, но не закончил. После полдня было солнце и тепло. Вечером похолодало. 29/III Дом Рамаза.

30-3-95

С утра шел дождь до трех часов. Вера пришла утром и щедро накормила меня. Из-за дождя и холода я сегодня никуда не пошел. Не хочу выписываться из Сухуми, хочу до конца своих дней остаться сухумцем. Поэтому не пошел сегодня. Вера советует выписаться, поскольку без этого не дадут пропуск… Вера попросила прочитать ей стихи, написанные сегодня в её доме, я прочитал «К морю». Вера расплакалась, прочитал в стихотворение, написанное в квартире Рамаза «Безысходность», снова расплакалась. 30/III-95 Дом Веры.

Размышления

Никогда не думал, что для самоубийства надо столько раздумий. Весь день мысли об этом кружаться вголове. Никак не могу придумать каким способом совершить смоубийство.

Проще всего и безболезненно ввести шприцем в вену воздух. Но нет шприца.

Веревку не хочу. Бандиты пытались задушить меня веревкой, но веревка не справилась со мной….

Кажется более быстродействуещее средство это вдыхать вдыхать спирт..

А может лучше вернуться домой и добыть смерть во время сопротивления бандитам? Более мужественно…

Да, это лучше, может одного успею убить, но до этого я даже убивал, а как взять на душу грех смертоубийства?

Схожу с ума.

2-4-95. Воскресенье. Дождь. Холод.

Сейчас около первого часа. Веры нет. А вдруг ей плохо. Обычно приходила к 10 ч. 30 мин. Пришла соседка-армянка, спросила Веру. Я ответил, что не приходила, сказала что пойдет и узнает. 

3-4-95. Дождь, холод.

Рано встал. Плохо спал. Только про Веру думаю. Пришла соседка армянка, принесла чай, масло, хлеб.

Женщина-армянка вернулась в 2 часа дня и сообщила ужасную новость: Вера умерала в субботу ночью! Меня как гром поразил… Много плакал…

4-4-95 вторник, утро

Сегодня похоронили Веру… Гроб был узкий и сделан из хлипких досок, но всё таки гроб, что в нанешние времена редкость. Когда пришли {на кладбище} могила еще не была закончена, затем водой заполнилась и под гроб положили ветви ели, из-за чего гроб поднялся и почти что сравнялся с уровнем земли.

7-4-95 Пятница. Солнце

Р. пошла в милицию и выписала меня из Сухуми. Вернулась в 2 часа и после обеда пошла в Красный Крест. Хочу как-нибудь уехать отсюда в ближайшие дни. Вчера, приблизительно в 11 часов ночи кто-то стал колотить в двери. Я не ответил. Через неколько минут повторилось. Я снова не ответил, думал и здесь до меня добрались бандиты, но ничего плохого не произошло.

8-4-95. Суббота. Утром дождь

Этим утром пошел проведать свой дом. Встретился Гурам и посоветовал даже во двор не входить. Тебя убьют. И не пропустил.

10-4-95 понедельник, пасмурно

Сижу и плачу, моя выписка из Сухуми вконец разбила мое сердце, жить не хочу. Я здесь родился, здесь прожил 77 лет. Здесь вырастил родившихся детей, здесь творил, мог бы и быть похоронен здесь. Куда я еду?

12-4-95 среда, солнце

Сегодня попрощался со своим городом, со своим Сухуми… На набережной встретил Гиви К., рассказал много плохих новостей. Он тоже не в лучшем состоянии. Гурам и Вано и сегодня меня предупредили, чтобы домой не заходил, что делать не знаю, очень хочу попрощаться с домом. Завтра уточнят день моей отправки.

13-4-95 четверг, солнце

Сегодня тоже немного прошелся по городу. Встретился дальний знакомый абхаз. Дал одну булку и 1000 рублей.  Я не хотел брать, так он силой засунул в карман. Купил 2 хлеба и сыр, принес в квартиру Рамаза. 

В 1995 году с помощью неравнодушных людей и Комитета Красного Креста А.Соселия был вывезен в Тбилиси. 

Его дом на улице Чанба захвачен и присвоен так же, как и дома многих других грузин: российские туристы, ныне гостящие в мини-отеле «Солнечный», даже и не подозревают о настоящей истории этого грузинского дома.