«Политическая булимия «Грузинской мечты»: эксперты о трех новых репрессивных законах
Парламент Грузии принял в окончательном чтении три спорных инициативы, представляющих продолжение уже принятого списка «драконовских законов». Речь идет о «прямом переводе» американского акта FARA, поправках в закон «О вещании» и возвращении в Уголовный кодекс статьи об измене родине. О возможных последствиях новой законодательной волны SOVA поговорила с политическим консультантом Гией Хухашвили, политологом и экс-депутатом парламента Давидом Дарчиашвили и бывшим министром обороны Грузии Тиной Хидашели.
С какой целью «Грузинская мечта» принимает новые поправки: для репрессий или запугивания?
Гия Хухашвили:
«Думаю, это естественный процесс, когда ты выстраиваешь авторитарную систему. Авторитарная система сама по себе болеет политической булимией, скажем так. Надо закрывать все дыры на пути консолидации власти и ее абсолютизации… Целью является постепенное ослабление, а потом и уничтожение всех сегментов альтернативной мысли или альтернативных действий».
Давид Дарчиашвили:
«Одно другое не исключает. То есть, репрессии имеют цель не только наказание неугодных, но и запугивание тоже… Все законодательные инициативы последнего времени нацелены против оппозиции и в целом запугивания всех тех, кто настроен критически по отношению к нынешнему правлению».
Тина Хидашели:
«Я не думаю, что цель – наказать кого-то или запугать. Для этого у них есть другие законы. FARA и «медиазакон» служат другой цели: систематическому уничтожению гражданского общества… Это не против конкретных людей. Это против всего пространства гражданской активности. Вот почему это так опасно».
Почему «Грузинская мечта» не стала использовать старый «российский» закон об иноагентах и вместо него принимает аналог американского – FARA?
Гия Хухашвили:
«У «Грузинской мечты» есть определенные проблемы. Проблемы настроения общества. И они все время вынуждены манипулировать. То есть они вынуждены имитировать, скажем так, что-то западное. Почему? Потому что все-таки ориентация Грузии и общественности – она как бы прозападная… Свою цель – контроль гражданского общества – они завуалировали под то, что это что-то аналогичное тому, что есть в Америке».
Давид Дарчиашвили:
«Сама репрессивная политика по отношению к политическим оппонентам, гражданскому обществу – это настолько лишено рациональной логики, что мне трудно до конца понять, имея закон по иностранному влиянию, зачем надо было принимать еще один закон… Может быть, это часть пиара, что мы идём в русле американского законодательства».
Тина Хидашели:
«Нет никакой подмены. «Российский» закон продолжает действовать. Никто никогда не говорил, что его отменят. FARA – это добавление к нему, что, конечно, еще больше усложняет ситуацию. «Российский» закон будет применяться. FARA станет дополнительной мерой против гражданского общества».
Можно ли сказать, что американский FARA в грузинских реалиях — все равно «российский» закон?
Гия Хухашвили:
«Что касается самого FARA, здесь сколько бы ни было аналогий, главный принцип – все-таки на что законодательство направлено. Насколько защищен человек от агитации. Как работает FARA в Америке – там работает система сдержек через суды, презумпция невиновности… А здесь же этого нет. И в России этого нет. Тебе сказали, что ты агент – ну и все. Иди потом доказывай, что ты не верблюд».
Тина Хидашели:
«Это американский FARA. Он не «похож», он буквально дословно переведен. Между ними нет никакой разницы – но это не суть проблемы. Проблема в том, что российский закон по-прежнему в силе. Вся риторика вокруг FARA – это чушь. Это сделано, чтобы отвлечь внимание и увести разговор от настоящей проблемы – российского закона».
Ксерокс «Грузинской мечты»: почему партия Иванишвили копирует западные законы и что здесь не так
На кого в первую очередь нацелены поправки в закон «О вещании»?
Гия Хухашвили:
«Проблема не только в законодательстве. Проблема в практике его применения. Если закон применяется выборочно – а в принципе так и будет применяться – в этом проблема… Этот закон принимается для того, чтобы использовать его выборочно против тех целей, которые не подконтрольны власти».
Давид Дарчиашвили:
«Мне кажется, они хотят иметь, в том числе, законодательные основания, чтобы продолжить репрессивную политику в любом направлении и заставить оппонентов замолчать, будь то политических или медиа-оппонентов».
Тина Хидашели:
«Это закон о цензуре. Он напрямую касается того, какой контент производят медиа… Они продолжают менять законодательство и добавлять новые законы, чтобы ухудшить ситуацию для гражданского общества, включая НПО, медиа, независимых журналистов – в общем, всех, кто работает в этом пространстве».
Для чего «Грузинской мечте» закон об измене родине, который лишь повторяет уже существующие статьи Уголовного кодекса?
Гия Хухашвили:
«Ярлык увеличивается… Там же в основном цель – стигматизировать человека или общественную организацию. Цель не в том, чтобы обеспечить прозрачность, а стигматизация. Здесь главное – стигматизировать, назвать врагом народа, как было, и так далее… А так, в принципе, сама мера пресечения особо не меняется. Но с другой стороны – и это возможно в дальнейшем — да, они могут ужесточить потом меру пресечения».
Давид Дарчиашвили:
«Такие законы – это позапрошлый день мирового правового пространства… Смысл в таком законодательстве чисто политический. Профессионально-правового ничего нет, потому что есть конкретные действия и конкретные статьи против этих действий… Ярлык «предатель родины» – из какой это эпохи перенесено?»
Тина Хидашели:
«Потому что «измена» несет в себе моральный заряд – а это очень важно для режимов, которые строятся по типу того, что пытается выстроить Иванишвили. Им нужна не только юридическая, но и моральная составляющая. И нет ничего более удобного, чем назвать кого-то предателем. Это полностью пропагандистская статья, не имеющая отношения к содержанию преступления».
Связано ли возвращение статьи об измене родине с работой парламентской комиссии по расследованию деятельности «Нацдвижения»?
Гия Хухашвили:
«Национальное движение» не является… это не их целевая аудитория. Наоборот, «Национальное движение» – это то пугало, которое власть в течение этих лет очень хорошо использует… Целевая аудитория – это неопределившиеся люди, которых надо запугать, загнать обратно на кухню… Когда ты не можешь возвыситься, ты пытаешься своих оппонентов опустить ниже себя».
Давид Дарчиашвили:
«Да, в целом есть логика во всех этих нововведениях… Закон против иностранного влияния – FARA, те законы, которые вы перечислили, плюс и комиссия, само создание этой комиссии… То есть все это – единая такая цепь авторитаристских настроений… Особенно работа комиссии и закон о предательстве родины – они, да, взаимосвязаны».
Тина Хидашели:
«Я так не думаю. У «Грузинской мечты» амбиции гораздо шире, чем просто борьба с «Национальным движением». Их действия выходят далеко за рамки одной политической партии».
Принимая репрессивные законы, действительно ли Грузия повторяет все то, что уже происходило в России?
Гия Хухашвили:
«То, что сейчас происходит в Грузии – это хорошо забытое старое. Я имею в виду то же самое, что происходило 10-20 лет назад в России. Когда шаг за шагом выстраивалась система на урапатриотизме, псевдорелигиозных месседжах, демонизации западного разврата… И на этом пропагандистском фоне – закручивать гайки… А в России, что, не то же самое было? То же самое было».
Давид Дарчиашвили:
«Моделью для наших замороченных авторитаров в первую очередь становится именно Россия… Пример – рядом, плюс еще связи этого правительства с российскими кругами – они тоже высвечиваются… Все это наводит на мысль, что именно с российского опыта какие-то вещи копируются».
Тина Хидашели:
«Я думаю, да – это модель для «Грузинской мечты». Но я все еще надеюсь, что она здесь не сработает».
Измена родине: нужная статья УК или манипуляция «Грузинской мечты»
