«Мечта» ничего не делает для получения Грузией статуса страны-кандидата ЕС — Интервью с Виолой фон Крамон

Какие шансы у Грузии получить статус страны-кандидата в ЕС, что необходимо предпринять для повышения этих шансов и каковы реальные ожидания? Эти и другие вопросы Netgazeti обсудило с депутатом Европарламента Виолой фон Крамон, присутствовавшей на встрече, организованной Институтом политики Грузии в Страсбурге.

• Как бы вы оценили позицию грузинских властей и их заявления относительно российской агрессии в Украине?

Заявление премьер-министра, аналогично тому, когда мужчина применяет насилие в отношении женщины, но говорит, что виновата в этом женщина. Это что, обвинение [в адрес] жертвы?! Честно говоря, я в шоке, потому что не мог представить, что кто-то может интерпретировать факты таким образом.

Когда агрессор нападает на вас, убивает, уничтожает, насилует, истязает ваших граждан, простой народ, и вы обвиняете их в этом, просто за то, что они существуют, мне это действительно непонятно.

То, что мы увидели от грузинского правительства, в отличие от [реакции] грузинского народа и гражданского общества, необъяснимо.

В резолюциях не упоминается Россия, параллельно с этим остаются «черные ходы» по договоренностям с Россией по Украине и другим вопросам. Я не вижу их присоединения к санкциям, наоборот, они пытаются использовать ситуацию, и вместе с агрессором делать деньги.

Мы видим, что Россия почти проигрывает в Украине. У них ужасные потери. Уже известно о 14 тысячах погибших солдат.

Я знаю, что по крайней мере в прошлом Грузия могла бы себя защитить. Конечно, страшно видеть русское нападение и осаду городов, но заранее опускать руки, капитулировать и не оказывать никакого сопротивления, конечно, такое трудно понять.

• Грузия подала заявку на получение статуса кандидата в ЕС параллельно с войной на Украине и после подачи заявки от Киева. С другой стороны, во время войны отношения между Грузией и Украиной были натянутыми, Киев отозвал своего посла. Находятся ли Грузия и Украина в этом процессе на одном уровне и как влияют шансы Грузии сложные дипломатические отношения с Украиной?

На данный момент я не вижу никаких убедительных доказательств того, что правительство Грузии действительно делает все возможное, чтобы получить основания для принятия заявления, мы не говорим о членстве. Как я уже сказала, грузинский народ, гражданское общество, неправительственные организации настроены очень проевропейски.

Мы видим сотни тысяч граждан на митингах в поддержку Украины, грузины перечисляют деньги Украине. Также бойцы-добровольцы едут защищать Украину. Грузинское общество прекрасно знает, что сейчас нужно Украине — солидарность, деньги, люди, все, но со стороны грузинского правительства, в том числе с позиции реализации реформ, также реформ, изложенных в соглашении от 19 апреля, ничего [нового].

Это очень большое разочарование. С одной стороны, в Грузии активное, европейское гражданское общество, а с другой стороны, правительство, которое делает абсолютно противоположное тому, чего хочет народ. Это определенно дилемма.

• Опять же касательно украинско-грузинских отношений, учитывая все это, насколько актуален тот формат тройки, над которым страны работали ранее совместно?

В настоящее время, я думаю, украинцы потеряли доверие к правительству Грузии. Поскольку общего языка больше нет, украинцы не хотят работать с правительством Грузии.

Я думаю, будет очень сложно [сохранить формат трио], когда страны находятся на разных уровнях. Украина находится в состоянии полномасштабной войны, а Грузия не проявляет политической воли к тому, что бы стать активным участником этого формата.

•  На что реально может надеяться Грузия, есть ли искра надежды или, наоборот? Что нужно сделать что бы повысить шансы Тбилиси?

Чтобы увеличить эти шансы, нужно сделать то, о чем мы уже договорились — Соглашение об ассоциации, Соглашение Шарля-Мишеля, независимая судебная система, избирательное законодательство, расширение прав оппозиционных партий в парламенте, все, что лежало на столе год назад. Это будет основой для наших переговоров.

Что касается ожиданий, то это очень сложно. К сожалению, в Грузии есть неверные ожидания. Я не вижу большого желания со стороны ЕС предоставить [Грузии статус кандидата] в то время, когда грузинское правительство ничего не предпринимает.

• Догадываюсь, что вы ответите, но я все же хочу спросить. Учитывая текущую ситуацию, я имею в виду, в том числе очевидные угрозы, исходящие из России, насколько возможно, например, ускорить рассмотрение заявлений, или даже провести процедуры в более короткие сроки?

Если начнутся реформы — да, а если нет, то я такой возможности не вижу. Любые процессы привязаны к условиям.

Когда хочешь стать членом Евросоюза, но когда неформальные договоренности также неприемлемы, что можно сделать тогда. Правительство Грузии должно доказать, что к этому [принятию статуса кандидата в члены ЕС] относятся серьезно, а не только для публичного декларирования.

• Чтобы было ясней, помимо того, что Грузия станет на один шаг ближе к членству в ЕС, какую еще практическую пользу это может принести Грузии?

Это включает реформы в социальной, экологической, медицинской, сельскохозяйственной и других сферах.

Это включает в себя реформы, направленные на улучшение на всех уровнях жизни. Также создание более привлекательной среды для прямых иностранных инвестиций. Уровень жизни будет выше, чем сейчас.

• Мы начали говорить об Украине. Недавно президент Зеленский призвал бывших лидеров Германии и Франции Саркози и Меркель посетить Бучу, чтобы воочию увидеть как российские военные расправились с невинными людьми. Как вы думаете, стоит ли ждать новой волны санкций против России со стороны Запада и какие это могут быть санкции?

Конечно. Это может включать включение большего количества банков, замораживание активов российских олигархов, а также пересмотр энергетического сектора.

• Может ли резня в Буче стать причиной отказа, например, от российского газа?

От газа может и не быть сразу, но от российской нефти мы будем однозначно стараться дистанцироваться.

Мы видим, что санкции эффективны. Рубль обесценивается. Нужно еще сильней разрушать российскую экономику, чтобы Путин не смог финансировать российскую военную машину.